Нашей читательнице из посёлка Цементный исполняется 102 года

Прочитывать «Областную газету» от корки до корки Александре Алексеевне Акуловой, нашей подписчице из посёлка Цементного Невьянского района, с некоторых пор стало тяжело — зрение не то. Поэтому она начинает с анонсов — колонки на первой полосе, и выбирает статьи, рассказывающие о жизни села. «Очень люблю деревню, — вздыхает, — коровушек люблю. Да не дали мне в деревне пожить…»

Как нравилось когда-то ей, молодой и сильной, заходить с подойником в душистое тепло просторной акуловской стайки! Бурёнки лениво поднимали от кормушек сытые морды, будто спрашивая: мол, с кого на этот раз начнёшь, хозяйка?

Хозяйство у Акуловых было покрупнее иных в селе Киприно, куда Сашу восемнадцатилетней девчонкой привёз молодой муж: полный двор скота, четыре лошади с жеребятами, кони. И сама знавшая крестьянскую жизнь, она, войдя в большую семью, дивилась, глядя, как «по-страшному, до зелёного пота», трудятся свёкор, его зятья и сыновья. В том числе — её, Сашин, молодой муж. Она вспоминает:

— Если мужик неделю рубаху не сменит, так она под рукавами, когда высохнет, делалась хрупкая и ломалась. Вот до чего просаливалась от пота.

Женщинам тоже дел хватало: такую семьищу кормить, обстирывать, за огородом ухаживать, два дома содержать в порядке… Александра была среди снох младшей. Может, по молодости она чего-то не замечала, но всю жизнь хранится в её душе благодарное чувство, что все Акуловы сразу приняли её «с лаской, как ангелочка». Сильно работой не грузили, а поручение «начальствовать» в коровнике было ей очень по душе.

Сашино счастье, умноженное в один прекрасный день рождением сына Васеньки, продлилось три года. И, напуганное последовавшими страшными событиями, убежало, видно, так далеко, что навек забыло обратную дорогу. Беда подкатила к акуловскому подворью на подводах с красными флагами, имя ей было — коллективизация. За несколько часов стараниями комиссаров и активистов-односельчан зажиточная и работящая семья оказалась беднее и неприкаяннее самых отпетых кипринских бедолаг и бездельников. Главу семьи сразу куда-то отвезли, и лишь позднее стало известно: старик в неволе сгинул. Остальные Акуловы были высланы на один из рудников на севере Челябинской области. Оба распотрошённых акуловских дома прибрали к рукам, устроив в одном колхозное правление, в другом почту.

В селе Багаряк, в обрывистом речном берегу и сейчас видны следы землянок, вырытых в 30-е годы прошлого века спецпереселенцами.

— Помню, — рассказывает Александра Алексеевна, — номер нашей землянки был 48. И ютились мы в ней всей семьёй — пятнадцать человек. В первый год хотя бы хлеб давали, а детям и молоко, но потом, помню, карточки получим, а отоварить нечем — нету хлебушка. Мол, руда тамошняя стала не нужна. Мы добывали её из глубоких колодцев, которые сами рыли.

Была она качественная, но россыпная. За то и сняли с нас продовольствие, голодом работали. Три года эта каторга продолжалась. Там мы потеряли нашего Васеньку — застудился в землянке и умер.

Потом Акуловых отправили в Нижний Тагил, на Высокогорский рудник. Здесь Александра с мужем прожили в холодном бараке семнадцать лет, нажили троих детей. Пахали в шахте на износ, но хотя бы пухнуть с голода уже не приходилось.

— Хлеб ели досыта, — вспоминает она, — восемьсот граммов полагалось в день на взрослого, четыреста — на ребёнка.

Где-то перед войной выдали паспорта. Но долгая ссылка закончилась лишь в 1946-м, когда Акуловы смогли переехать в Невьянск. Глава семьи, насквозь застуженный в шахте, через год умер от туберкулёза. Осталась Александра с тремя ребятишками. Так и воспитала их, работая поваром в столовой и рассчитывая только на себя.

— Я за своих детей никогда не краснела: ни на улице, ни в школе, нигде, — говорит. — Старший сынок пятьдесят лет трудился рентгенологом в больнице, дочь Галя — воспитателем в детском саду. Радовали меня всю жизнь, а досадили только раз — тем, что оба рано умерли.

Одна сейчас опора и надежда у пенсионерки Акуловой — младший сын Александр, врач. Живёт, правда, далековато — в Новосибирске, но если мама чувствует себя неважно, то полторы тысячи километров за расстояние не считает, тут же приезжает. В мамином возрасте со здоровьем шутить нельзя: на днях, 19 ноября, Александре Акуловой исполнится 102 года.

Не стала я, удивившись опрятности её одинокого жилья, задавать хозяйке банальный вопрос про «секреты долголетия». А она, между прочим, сама готовит еду, моет посуду, себя нормально обихаживает. Только в магазине, куда, признаётся, сходила бы очень охотно, три года уже не бывала (с покупками и мытьём полов помогает сотрудница социальной службы). Откуда человеку, действительно, знать промысел судьбы? И для Александры Алексеевны, конечно, загадка, почему судьба подарила ей такой долгий век, но не дала порадоваться жизни деревенской, крестьянской, тоже трудной, но с детства понятной и желанной. Только и радости — посмотреть по телевизору или в газете прочитать репортаж о сельском житье-бытье.

Правда, горько бывает узнавать, что многие деревни пустеют и умирают. Александра Алексеевна при этом думает: «Было у моего свёкра четыре сына и два зятя. У каждого из них тоже были сыновья. И у их сыновей родились сыновья. Вот сколько Акуловых могло бы трудиться на земле. Ох как жаль, что всё вышло не так»…