«В Храме-на-Крови есть подземный ход»: архитектор Григорий Мазаев – о тайнах главной уральской святыни

16 июля исполнится 15 лет с момента открытия и освящения самой главной святыни Среднего Урала — Храма-на-Крови. В Царские дни он станет центром притяжения паломников со всего мира. В преддверии этой знаковой даты «Облгазета» пообщалась с главным архитектором храма Григорием МАЗАЕВЫМ.

– В 1998 году мне позвонил губернатор Свердловской области Эдуард Россель и сказал: «Слушай, тут город храм собирается строить. Уже лет десять идут разговоры, а толка никакого нет. Вот давай-ка займись этим делом. Через пять лет будет 85-летие расстрела царской семьи, и к этому времени храм должен стоять». Я поинтересовался у него, можно не мне его возводить? Я тогда строил ДИВС «Уралочка», а храм — это совершенно другое здание по стилю и назначению… Эдуард Эргартович подумал и говорит: «Ну, они же рядом находятся, значит, тебе недалеко будет ходить с одного объекта на другой». И я приступил к работам.

Я собрал большой коллектив из талантливых архитекторов и строителей, имена которых сейчас можно найти на памятных досках в нижнем храме. Мы сделали эскизный проект и пошли согласовывать его с епископом Никоном (с 1994 по 1999 год епископ Екатеринбургский и Верхотурский. — Прим. ред.). Он посмотрел и сказал, что у него лежит другой эскиз, и, мол, там храм маленький, а у меня каких-то гигантских размеров. Я ему ответил: нет, он такой же, как и мой! И совместил ему на окне оба рисунка. Епископ удивился и сказал, что ничего не понимает – новый храм по размерам такой же, но выглядит в четыре раза больше. Мне пришлось объяснить, что это и называется архитектурой – правильные размеры, правильные пропорции. И он действительно выглядит храмом, а то, что предлагалось раньше, – кладбищенские часовенки какие-то. В итоге духовенство утвердило наш эскиз.

Григорий Мазаев: «Храм-на-Крови действительно выглядит храмом, а то, что предлагалось раньше (на фото — слева. — Прим. «ОГ»), – часовенка какая-то...». Фото предоставлено Госархивом Свердловской области

Потом был Градсовет Екатеринбурга. Обсуждение было очень бурным, возражения сыпались из-за того, что мы сделали храм очень высоким – 58 метров без креста. Все говорили, что надо ниже, а я утверждал, что надо ещё выше — ведь это знаковое здание, и оно будет расположено в городской застройке, которая лезет вверх. Я выступал раз пять и достаточно агрессивно по отношению к коллегам. После дебатов мэр Аркадий Чернецкий, который вёл этот совет, заметил, что ещё ни разу не видел всегда спокойного Мазаева таким возбуждённым… Он, кстати, согласился с моим вариантом.

– Какие изменения вы внесли в эскизный проект?

– Первоначальный эскиз нарисовал архитектор Виктор Морозов. У него храм был вытянутым и крестообразным, в русско-византийском стиле, с трапезной и высокой колокольней. Это был какой-то архаизм. Я этот проект изменил и нарисовал его в осовремененном византийском стиле, который любили Романовы. Мы отрезали всё лишнее, и здание получилось центрально-симметричным, как точка. Точка и в династии, и, на мой взгляд, во всех спорах вокруг царской семьи…

Храм задумывался как памятник, поэтому его надо было сделать высоким и компактным. Кроме того, в здании нужно было разместить много инженерной начинки, мы её спрятали в техническом этаже. А раз появился такой большой объём, то было решено разделить храм на верхний и нижний, который расположили в цокольном этаже. Кстати, в нём есть подземный ход – тоннель, который выходит на Комсомольскую площадь, к Вознесенскому собору. Сейчас он заложен кирпичом, но в любой момент пешеходный переход можно открыть…

– Сложности при строительстве были?

– Да. Очень сложные вопросы касались отопления, энергосбережения и вентиляции. В храме заложено огромное количество воздуховодов, но их никто не видит, они находятся внутри крестообразных столбов по центру здания. Там 4 таких столба, внутри каждого – труба диаметром 80 сантиметров. По трубам подаётся тёплый воздух, он выходит наружу через небольшие решётки, спрятанные сверху.

Когда проектировали крест на куполе, а это очень сложная вещь в инженерном плане, то поступило предложение поставить его на растяжки. Я категорически сказал "нет" – крест должен стоять незыблемо. Там ведь купол спроектирован очень сложно. Есть купол внешний – металлический, и купол внутренний – бетонный, на котором сделаны росписи, а между ними идёт железная конструкция толщиной 6 метров. Тогда мы решили поставить крест прямо на нижний купол – 6 метров вниз и 6 метров вверх.

Много разговоров было по памятнику перед храмом. Сначала скульптор Константин Грюнберг предложил его сделать в виде колокола, на верхушке которого стоял царь в мантии, короне, с державой и скипетром. Я ему тогда сказал: ты что, с ума сошёл? Во-первых, в Екатеринбурге царь уже не был императором, а во-вторых, не ходил он каждый день в короне и со скипетром. Я решил, что композиция должна быть не одному царю, а всем погибшим членам его семьи. Тогда мой сын Антон Мазаев предложил другую скульптуру. Мы её разделили – сверху императрица с дочерьми, а у входа в нижний храм – царь с царевичем на руках. Между ними проходит лестница, 23 ступени. В доме Ипатьева, от комнаты, где жили Романовы, до расстрельной комнаты тоже было 23 ступени. Я сам в своё время их считал, — будучи главным художником Свердловска, я в 1977 году руководил сносом дома Ипатьева…

С отливкой памятника у нас случилась интересная история. Представляете, что такое литейка? Чёрная формовочная земля, чёрные стены, чёрная пыль, всё, как в преисподней. И когда кран собрал всю царскую семью на постаменте и отъехал в сторону, в этот момент через чёрные закопчённые окна прямо на памятник упал сноп света. И мы все просто открыли рты от удивления. Понимайте, как хотите.

• Опубликовано в №123от 14.07.2018