Почему коронавирус не превзойдет пандемию испанки 1918 года

Это тоже было в апреле. Свердловск тогда в страхе замер от слухов о том, что происходило на южной окраине города. Все говорили о вспышке страшной, непонятной болезни в районе керамического завода. Я хорошо помню, как на трамвайной остановке люди в ужасе отшатнулись от вагона 25-го маршрута: трамвай шёл с Керамики, и, видимо, по их разумению, мог разносить смертельную заразу. Далеко не сразу в местной печати появилась сухая информация, излагающая клинические проявления сибирской язвы и призывающая не покупать мясо у частных лиц (хотя, по широко укоренившемуся позднее мнению, мясо к той вспышке не имело никакого отношения).

Те события 1979 года – крайний пример информационной закрытости в условиях эпидемии, чему помогли и локальный характер самой трагедии, и особенности тогдашнего общественного устройства. Представить такое сегодня, слава Богу, невозможно.

А вот – пример совершенно другого масштаба и другой эпохи, но тоже представляющий собой информационный провал: пандемия испанки 1918 года. Средства транспортной коммуникации уже достаточно развиты, чтобы вирус мог быстро перемещаться между странами и континентами и поражать ослабленных тяготами мировой войны людей. Лекарства малоэффективны, однако вполне можно использовать то, что повсеместно применяется сейчас: самоизоляция, дистанцирование, карантин. Но правительствам не до этого – они заняты переделом мира. К тому же власти предпочитают не афишировать огромные потери из-за пандемии, ведь это может ослабить их в глазах противника. Благодаря тотальному замалчиванию о масштабах той катастрофы судят лишь приблизительно: переболела примерно треть населения планеты, умерло от 17 до 50 миллионов человек. Иногда называют даже 100 миллионов.

Сегодня коронавирус распространяется со скоростью реактивного самолёта. Но и скорость движения информации возросла многократно. Уже в январе мы внимательно следили за сообщениями из Уханя, понимая серьёзность ситуации. В каких-то странах быстро, в каких-то не очень, но всё же были приняты необходимые жёсткие меры. Первая в истории человечества онлайн-пандемия означает не только оперативную реакцию политиков и рядовых граждан на происходящее. Это ещё, между прочим, и мгновенный обмен информацией внутри медицинского и научного сообществ, который, будем надеяться, поможет сберечь множество жизней. Когда всё закончится и станет ясно, что планета даже близко не подошла в страшным цифрам 1918 года, мы поймём: это стало возможным в том числе и благодаря информационной открытости.

Наша страна обладает богатым опытом управления (и манипулирования) обществом в кризисных ситуациях. Власть никогда до конца не доверяла подданным, и те, следует признать, платили ей той же монетой. В этих условиях обычно срабатывал рефлекс, проявившийся в Свердловске в 1979 году: молчать до последнего, а если это невозможно, проводить операцию информационного прикрытия. А то ведь народ может не так понять, не так себя повести… Возможно, кому-то такой стиль действий кажется идеальным до сих пор.

Народ и понимает всё, и ведёт себя как надо! Российское общество, которому привыкли приписывать правовой нигилизм, сейчас на удивление педантично выполняет все предписания. Нет, находятся, разумеется, и те, кто их игнорирует. Но согласитесь, в массе своей люди и по улицам без нужды не ходят, и дистанцию в магазинах соблюдают, и средствами индивидуальной защиты пользуются. Наверное, потому, что понимают остроту положения и адекватность действий властей.

Ну а если эти действия вдруг становятся неадекватными? Тогда, например, утром 15 апреля мы видим на телеэкранах дикие очереди у станций столичной подземки, где поголовно проверяют пропуска. А спустя ещё час читаем комментарий московского мэра, который попросил соответствующие структуры немедленно исправить ситуацию. И очереди исчезают…

Такая открытость сегодня остро необходима и власти, и обществу.

• Опубликовано в №075 от 24.04.2020 под заголовком «Открытость как лекарство от пандемии».