О результатах слияния ведущих вузов региона, научных прорывах и подготовке кадрового рывка главный редактор «ОГ» Антон СТУЛИКОВ побеседовал с Виктором КОКШАРОВЫМ. Глава УрФУ – человек с впечатляющим политическим опытом – он возглавлял правительство Свердловской области и даже чуть было не стал губернатором, но с 2010 года выводит в топ образовательный кластер региона.
– Виктор Анатольевич, без малого 12 лет вы возглавляете крупнейший университет региона. Вы работали при трёх губернаторах, возглавляли правительство области. Стал ли опорой прежний политический опыт?
– В правительстве больше всего довелось работать с Эдуардом Эргартовичем Росселем. Непосредственно при нём я и пришел – сначала в администрацию губернатора, позже, в начале 2000-х, в Министерство международных и внешнеэкономических связей. У него я научился тому, чего по сей день стараюсь придерживаться в своей работе, – точности, собранности. Эдуард Эргартович всегда отличался пунктуальностью, вовремя начинал и заканчивал любые совещания. Это подкупало и внушало уверенность, что все вопросы гарантированно будут решены в срок. И с тех пор я стараюсь следовать его примеру.
Но главное, что Эдуард Россель всегда был полон планов, замыслов. Многие из них осуществились в период его нахождения на посту губернатора. Благодаря широте его мысли появились дороги и замечательный аэропорт, Дворец игровых видов спорта и Храм-на-Крови.
– Дорога даже получила свое «народное» имя – «Россельбан».
– Да, этот и множество других интересных замыслов были реализованы в тандеме с Алексеем Петровичем Воробьёвым. И помимо громких проектов мне особенно нравилось, что именно в то время мы открывались миру. Из закрытой области стали регионом, привлекающим иностранные компании, консульства, и эти связи шаг за шагом крепли.
– Однако сейчас можно говорить, что идёт обратная ситуация. Откат назад?
– Сегодня можно говорить только о закрытии нескольких консульств, даже скорее о приостановлении деятельности. Но на горизонте появились и другие возможности – поступают предложения об открытии новых консульств. Думаю, скоро ваша газета и об этом напишет.
А политический опыт тех лет – время было очень бурное и интересное, именно таким оно мне и запомнилось. Так получилось, что в 2007 году я стал председателем правительства. Скажу откровенно, я этого не очень хотел, и когда поступило предложение, был весьма обескуражен. Но Эдуард Эргартович смог найти нужные слова и убедить меня в необходимости эту ответственность принять.
Спустя год грянул 2008-й, и с ним масштабный экономический кризис. Предприятия уходили на простой, а недобросовестные собственники бросали рабочих на произвол судьбы… Правительство чуть ли не в круглосуточном режиме проводило оперативные штабы в поисках решений, кому и как помочь, чтобы не допустить массовой безработицы. Стабилизация ситуации дорогого стоила и добавила первых седых волос. Но мы это пережили, и поэтому у меня есть уверенность, что и все другие тяжёлые времена мы тоже переживём. Необходимо только мобилизоваться.
– Вот вы сказали про начало работы с Эдуардом Эргартовичем, а что потом, когда вы уже работали с Александром Мишариным?
– С Александром Сергеевичем Мишариным я работал уже в другом качестве. Точнее, исполнял обязанности председателя правительства в то время, когда он был назначен губернатором. Достаточно быстро мы определились с созданием проекта объединенного университета. Хотя тогда у меня стоял непростой выбор между дипломатической работой в одной из хороших и благополучных стран мира и проектом университета, где всё необходимо было начинать практически с нуля, чтобы объединить две разные образовательные культуры.
Пришлось над собой проводить серьёзную работу, и после долгих раздумий я всё-таки принял решение остаться, потому что думал: если не я, то кто? Чтобы потом, оглядываясь назад через много лет, понять, что университет – это достойное дело, которым стоило заняться.
– Упал ли сегодня градус ответственности? Губернатор назвал Уральский федеральный университет «градообразующим предприятием». Вы себя таким чувствуете?
– В УрФУ почти 36 тысяч студентов и около 7 тысяч сотрудников. Наш бюджет вполне сопоставим с действующими градообразующими предприятиями – в 2022 году он составляет практически 12 миллиардов рублей. Масштаб значительный не только для экономики Среднего Урала, но и для экономики страны в целом.
– Университет при этом должен каждый год показывать серьезный рост, чтобы оправдывать вложенные в него средства? Оправдывать вклад в будущее – в кадры.
– Безусловно, на нас делают ставку не только регион, но и вся Россия. Сегодня УрФУ – № 1 в стране по объемам приема. Таким количеством бюджетных мест не может похвастаться ни один другой вуз страны. Ежегодно Высшая школа экономики проводит мониторинг качества приёма на бюджетные места в вузы России. В 2021-м крупнейшим вузом по новому приёму стал Уральский федеральный университет, увеличивший бюджетный приём (7 606 первокурсников, рост на 1 689 человек. Что подтверждает тенденцию роста доступности высшего образования в стране.- Прим. ред.).
Как справедливо отметил министр образования Валерий Фальков, активное сотрудничество с предприятиями из реального сектора экономики делает региональный университет привлекательным для студентов. Так, только в 2021 году мы приняли 12 тысяч человек, 7,5 тысячи из которых – бюджетники. А уже в 2022 году планка выросла до 9 300 бюджетных мест. Это хороший шанс для тех ребят, которые хотят учиться, оканчивают школы, техникумы, другие вузы, чтобы попасть в магистратуру, аспирантуру и получить востребованную специальность.
Наши образовательные программы актуальны, потому что с работодателями мы поддерживаем непрерывный диалог. По данным опроса «Форбс», учитывающего мнение 35 ведущих российских компаний, УрФУ получил наивысшую среди нестоличных вузов оценку по показателю востребованности выпускников. Это еще раз доказывает практическую ориентированность образовательных программ вуза. Более 80% наших выпускников, включая гуманитариев и экономистов, трудоустраиваются очень быстро.
– К вопросу о судьбах гуманитариев. Нам с вами этот вопрос близок – я сам окончил УрГУ, филологический факультет, а вы – исторический. Каковы перспективы гуманитарного направления? Как прошел процесс адаптации к департаментам и новому функционированию?
– Достаточно гладко и спокойно. Потому что в подразделениях УрГУ, как во всех наших институтах, — высочайшая степень автономности, в том числе финансовой. Так, созданы два больших института: Гуманитарный, который, вобрал в себя и всю гуманитарную составляющую бывшего УПИ, и Институт естественных наук и математики со знаменитым матмехом.
– УПИ и гуманитарная составляющая – для меня сложно сочетаемые понятия.
– На первый взгляд да, но как бы то ни было, специальные гуманитарные знания инженерам преподавались. И все эти люди сегодня работают в составе Гуманитарного института.
– УПИ – это крепкий уральский бренд, разве его поколебали изменения?
– Так и УрГУ – бренд. Два бренда. Просто они объединились в одном большом университете, и спустя 12 лет мы видим их синергию, когда психологи с айтишниками создают совместные программы. Например, Институт естественных наук и математики на Куйбышева – там базируется фундаментальная медицина. (Инновационный центр химико-фармацевтических технологий готовит современные инженерные кадры для химико-фармацевтической промышленности и ведет разработку новых лекарственных препаратов, один из которых – противовирусный препарат триазаверин – уже активно применяется медиками. – Прим. ред.). Все вместе работают в химико-фармацевтическом центре, у них совместные программы с химиками, технологами. Много возникло реальных кооперативных связей, которых ранее не существовало.
– Ностальгия. Практически 8 лет я провёл в корпусе на Куйбышева, правда, в другом качестве – играл в сборной по баскетболу. Приятно слышать, что сегодня там настоящие революционные перемены.
– Да, когда сегодня вы зайдёте в этот корпус, то вы его не узнаете – здание полностью преобразилось. Внутри прекрасный ремонт, замечательные лаборатории, первоклассное оборудование. И без программ федерального университета такие возможности вряд ли бы появились.
А если мы мысленно вернёмся к состоянию до 2010 года, когда существовали отдельно два университета. Стало бы лучше, если бы они не объединились? Они бы сохранили свои бренды. Но толку? Когда нет средств, когда нет реальных финансовых вливаний, нет возможности закупить оборудование, поддержать научное направление кафедры, сделать качественный ремонт – разве это то, что всех бы устроило?
– Безусловно, нет.
– Поэтому ностальгию стоит воспринимать, скорее, как слезы об ушедшей идентичности, ушедшем бренде. И чтобы закрепились перемены, должно пройти время. Как Моисей 40 лет водил народ по пустыне, но в этом случае, я думаю, нам потребуется меньше.
– Но море-то в конце концов надо перейти.
– А мы переходим! Поколение студентов уже новое. А переход не завершён в сознании тех людей, которые десятки лет работали в отдельных университетах. Разная корпоративная культура, разное понимание процессов, им этот перелом дался тяжело. Но они продолжают работать, нести доброе, светлое, вечное своим студентам. А сами студенты тем временем оканчивают уже другой вуз, и для них УПИ и УрГУ – это часть истории.
– Вы, наверное, знаете такую шутку советского времени: спрашивает как-то памятник Кирову (что на площади УПИ) у памятника Свердлову (что у оперного театра): — Скажи, а где ты куртку кожаную брал?!
– Да-да, а Свердлов показывает дальше — спроси у памятника Ленину (что на площади имени 1905 года), он продал!
– Все тогда считали, что это большая объединяющая история. А в результате слились два бренда, и каждый себя в каком-то смысле дополнил. Но это в рамках Урала. А в масштабах страны – вот федеральный университет, один из семи главных. Можем ли мы прорваться вперед, обойти, например, Новосибирск?
– Конечно, можем. Почему нет? Новосибирск – это крупная фундаментальная школа науки, но технологически он не столь широко представлен как кузница инженерных кадров. Это обусловлено географически: промышленность сосредоточена в основном на Урале. И поэтому наличие серьёзнейшего инженерного ядра в Екатеринбурге – это наше явное преимущество по сравнению и с сибиряками, и с другими высшими школами. Даже если привести в пример Томск – там два разных университета – Томский государственный и Томский политехнический, каждый сам по себе ценен. Но томские вузы – это хорошая база для обучения студентов, только сам Томск и Томская область – это не место, где они потом находят работу.
– Давайте назовем вещи своими именами – не то место, где молодёжи хочется жить.
– Да, а самое главное, где можно работать и успешно строить карьеру. А Екатеринбург и весь регион предоставляет для этого все возможности. Именно в этом наше серьёзное конкурентное преимущество, и мы учитываем тренды развития региона, благодаря чему прорываемся в лидеры. Во многом обойдём Новосибирск, в чём-то и Москву обойдём. В столице ведь тоже промышленности не так много.
– Но много денег…
– Денег много. Поэтому у многих ребят возникает дилемма: или превращаться в офисный планктон и становиться управленцем, или строить карьеру в промышленности. Если выбирать индустрию, а потом уже претендовать на топ-места в любой корпорации, надо сначала поехать в регион. Не многие хотят. И после отъезда в Москву, к сожалению, на региональные предприятия уже не возвращаются.
– Я вот вернулся.
– Вы – редкое исключение. Но сами предприятия просто плачут – 2% выпускников возвращаются из московских и питерских вузов назад, даже если предприятие их посылало по целевой программе. И это большая проблема, для решения которой необходимо готовить специалистов непосредственно в регионе, поближе к промышленности.
– А как с этим справляются корпоративные университеты при промышленных корпорациях?
– Речь, по сути, о повышении квалификации и переподготовке. Если говорить о корпоративном университете, который имеет лицензию на программы бакалавриата, то они готовят малое количество специалистов из числа детей сотрудников. Но у них есть проблема с входным уровнем абитуриентов. У нас же есть возможность выбирать по всей стране и предлагать хорошие условия для обучения, и многие талантливые ребята поступают к нам. В то время как перед корпоративным университетом стоят совсем другие задачи.
– Например? Вот, условно говоря, подготовка инженера и мастера. Вот они готовят мастера, вы – инженера. Или нет?
– Да. Но не сравнимы масштабы. Буквально в цифрах: например, корпоративный университет УГМК набирает 50 человек в год, а УрФУ – 12 тысяч. Мы формируем среду, а это широкая возможность для социализации – проще найти друзей, любимых. Какой простор получает студент не только для учебы, но и для самовыражения, творческой деятельности, спорта и общения со сверстниками.
– Да и с девочками проще познакомиться.
– И с прекрасным полом познакомиться, и с друзьями потусить. При этом с УГМК, например, как и с другими промышленными гигантами — ТМК, РМК, — мы тесно сотрудничаем, у нас работают сетевые программы, и мы вовлекаем партнёров в их реализацию
– Безусловно, сильная сторона УрФУ – взаимодействие с предприятиями. – Но мне очень интересен все-таки ваш подход именно как к кластеру, который должен определять развитие в масштабах России.
– Так оно и есть, ведь на нас ориентируются, о чем говорит не только выделяемое количество бюджетных мест, но и лидирующие позиции в федеральных программах. Успешно завершена программа «5–100», на её место пришла новая – «Приоритет 2030». (Программа стратегического академического лидерства, цель которой — сформировать группу университетов, которые станут локомотивами в создании нового научного знания, технологий и разработок для внедрения в российскую экономику. - Прим. ред.).
В рамках новой программы мы вошли в первую десятку ведущих вузов по исследовательскому треку и получаем наибольшее финансирование на поддержку науки и технологических направлений, с прицелом на достижение мирового уровня. Недавно мы выиграли конкурс по центрам трансфера технологий. А уже скоро стартуют два больших конкурса по передовым инженерным школам и технологическому предпринимательству среди российских университетов, и я надеюсь, что УрФУ достойно себя проявит, поскольку все шансы успешно себя показать у нас есть.
Мы постоянно подтверждаем статус ведущего вуза и будем продолжать поддерживать высокую планку. Залог этого – наш научный, образовательный и студенческий потенциал. К нам поступает очень много настоящих талантов, я благодарен им за то, что они выбирают именно наш университет.
– Я бы хотел коснуться темы кампуса. В череде текущих событий мы уже не понимаем, будет проводиться Универсиада-2023 или нет. Но самое главное для меня и для многих екатеринбуржцев – это её объекты и идея полноценного университетского кампуса. Будет ли проект сейчас развиваться?
– Конечно. Все же решения приняты на федеральном уровне, подтверждено финансирование. Уже сейчас ведётся стройка, возводится общежитие, Общественный деловой центр и медицинский центр. Так что жилой кампус появится в 2023 году в любом случае, даже если не будет универсиады (хотя на сегодняшний день её никто не отменял).
– Пока – да. Но возможны спекуляции.
– Даже при негативном сценарии будут какие-то другие игры, и спортсмены будут на этой базе собираться. Тем более что вся спортивная инфраструктура будет готова. А затем реализуется и следующий этап – строительство учебных зданий. Ведь когда для 8,5 тысячи студентов решён вопрос с комфортным проживанием, им необходимо будет где-то учиться. Постоянно ездить в центр города, подобно маятнику, такому количеству студентов невозможно – это огромная нагрузка на транспортную сеть. К тому же хочется и учить в современных зданиях, соответствующих и оснащённых по последнему слову урбанистики, архитектуры и техники.
Поэтому решение по кампусу однозначно принято, и мы вошли в число восьми пилотных проектов по Российской Федерации. Были выделены федеральные средства в объёме 10 миллиардов рублей. А 8,5 миллиарда рублей регион берет на себя в обязательстве изыскать совместно с промышленными партнерами.
И без сомнений, после того как будет определена организационно-правовая схема, мы приступим к проектированию. И появятся в недалеком будущем здания двух институтов - Института экономики и управления и Института радиоэлектроники и информационных технологий, а также современное здание СУНЦ с интернатом. В Екатеринбурге появится серьёзный кампус мирового класса, даже сама программа так и называется – «Строительство кампусов мирового уровня».
– Кампусы – это формирование нового мышления у человека, это совершенно другая культура.
– Да. Абсолютно другая экосистема, это синергия, кипящий котел, из которого происходят прорывные идеи и вырастают технологические новинки.
– У меня осталось всего два вопроса. Вы – коренной уралец, прошли уникальнейший карьерный путь, что для его преодоления вам особенно помогло?
– Слилось очень много факторов, но в основе основ – семейные устои, которые были заложены. Обязательно – близость к региону и понимание того, что у нас на самом деле уникальный, замечательный край, здесь прекрасные люди, с которыми хочется работать, создавать вместе что-то новое. И желание максимально реализовать себя.
– И последний вопрос, традиционный, про программу «Достояние Среднего Урала». Что вы считаете достоянием Среднего Урала?
– На самом деле очень много объектов и ценностей, которые являются достоянием региона. Говорю не только как председатель наблюдательного совета, что наша филармония с ее потрясающими, уникальными коллективами, с ее историей – это по-настоящему достояние. И не только уровня Урала, а мирового класса.
– Я бы сказал, вы меня уели. Я думал, вы скажете про УрФУ.
– На самом деле достойных объектов и коллективов много. И конечно же, университет, который сто лет уже отметил в 2020 году, и все это время поступательно развивается, это тоже достояние. Забери у любого нормального региона университет – ничего не останется. Будущего не будет. Никакого. И когда есть такой университет – мощный, серьезный – это значит, что регион будет развиваться. Это настоящее достояние, которое нужно холить и беречь. И все наши успехи мы всегда рады разделить с «Областной газетой».
- Опубликовано в №58 от 05.04.2022
