В Свердловскую область по-прежнему едут бежавшие от войны украинцы

Переселенцев с Украины в Свердловской области не становится меньше — наоборот, люди продолжают приезжать. Вопросы их размещения еженедельно обсуждаются на заседаниях областной правительственной комиссии, которую возглавляет вице-премьер Яков Силин. Он рассказал «ОГ», что изменилось с тех пор, как в Свердловской области открыли первый пункт временного размещения (ПВР).

— В ПВР сегодня находятся около 1300 человек, из них 421 ребёнок, — рассказывает Яков Силин. — Свежие данные собираем ежедневно — и каждый раз цифры меняются. У родственников и знакомых проживает 6194 человека, из них 1295 детей. А всего прибыли в наш регион 7485 человек, вынужденно покинувших Украину. Почти 950 человек проживают в ПВР больше месяца, некоторые даже по два-три. Если эти люди трудоспособны, мы настаиваем, чтобы они работали и находили себе жильё. Тем более, по решению губернатора Евгения Куйвашева выделены дополнительные средства на переобучение переселенцев, если нет работы по их основной специальности… У нас в области 64 с лишним тысячи вакантных рабочих мест — есть из чего выбрать.

— И много тех, кто отказался от трудоустройства?

— 257 человек. И проблема тут не в вакансиях: если человек хочет работать, он найдёт себе место. А эти не хотят. По разным причинам.

— На них можно как-то воздействовать? Ограничить срок пребывания в ПВР?

— К сожалению, нет. Только к совести призывать. Некоторые говорят — не устраивает зарплата. Приходится деликатно намекать, что вот на эту самую зарплату у нас здесь люди живут. Надо же с чего-то начинать! Многие устраиваются на работу, но не сразу съезжают из ПВР. Это не очень хорошо, но месяц-два мы терпим: человек работает, он не сидит на месте. Но потом — всё. Обычная самостоятельная жизнь. Вообще, больше половины трудоспособных переселенцев уже работают. 63 человека учатся в техникумах, колледжах и училищах, ещё 37 — в вузах. В детские сады ходят 442 ребёнка, в школы — 1127.

— Кем трудоустраиваются переселенцы?

— В основном на рабочие специальности. Например, 18 человек устроились бетонщиками, 13 — электрогазо-сварщиками, 17 — водителями автомобилей. Из социально значимых специальностей — девять воспитателей, семь врачей, 11 учителей. Хороших примеров много.

Яков Силин: «Наша война и наша беда сегодня там». Фото: Алексей Кунилов.

— С юридической точки зрения этих людей нельзя назвать беженцами, какой тогда у них статус?

— У нас принято называть их беженцами, но настоящий такой статус, действительно, лишь у единиц. Сейчас большинству переселенцев предоставлено временное убежище. Эти люди остаются гражданами Украины, но в течение года могут жить и работать в нашей стране почти на равных с гражданами РФ. По истечении года беженцам нужно решить: хотят ли они вернуться назад или намерены остаться и принять российское гражданство. Некоторые оформили разрешение на временное проживание и могут находиться в России три года.

— Какие суммы выделяются на помощь переселенцам?

— Для оперативного решения возникающих проблем финансирование идёт из бюджета Свердловской области через резервный фонд правительства. Уже выделено 32,5 миллиона рублей, ещё примерно 4,5 миллиона рублей — из муниципальных бюджетов и около 18 миллионов рублей — благотворительная помощь. Часть затрат будет компенсирована из федерального бюджета. Простые люди и предприятия очень помогают вещами. Конечно, не всегда одежда подходит, и реакция бывает разная — кто-то воспринимает эту помощь как подачку, кому-то не нравится, что вещи поношенные… Но люди искренне хотят помочь! Мы даём возможность выбрать, на первых порах — хотя бы из этого. Тем, кто приносит одежду, разумеется, тоже надо понимать, что у переселенцев есть свои адекватные требования. Всем будет неловко, если одни привезут, а вторые не возьмут.

— Возникали ли проблемы с законопослушностью, с поведением?

— В целом — нет. Мы сталкивались с пьянством, но это единичные случаи, и люди уже наказаны: работать не хочет, а на пьянку деньги есть — штраф! Есть даже административные аресты: человек употреблял спиртное, неприлично себя вёл в ПВР — соседи попросили его изолировать. Двоих таких мы задержали на 15 суток, ещё двоих — на двое суток. Это отдельные случаи, и мы их не скрываем. Но не забывайте, что среди наших с вами сограждан такое, а то и похлеще, случается сплошь и рядом.

— Люди с Украины продолжают прибывать к нам?

— Да. Если раньше приезжали по 140–150 человек враз, то сейчас — по 30–40 человек, иногда меньше… Но поток не иссякает. Кроме того, в ПВР просятся граждане Украины, приехавшие сюда к родственникам и знакомым по приглашению. Родственники в какой-то момент отказываются их дальше у себя держать, и начинаются жалобы. Но ПВР созданы для тех, кого направляет миграционная служба. Исключения — единичные и, как правило, касаются одиноких пожилых людей и инвалидов.

— А с Западной Украины едут люди?

— Едут. Фактически они здесь прячутся, потому что не хотят воевать со своими. Люди понимают: пройдёт время, и придётся отвечать перед своим народом и совестью. Так что они мудро и мужественно поступают, они не хотят убивать своих. Например, приехала семья, сыну 18 лет. Они бежали сюда, потому что боялись, что сына призовут, так и сказали: «Мы со своим народом воевать не будем и сына не пустим!».

— Много ли у нас переселенцев по сравнению с соседними регионами?

— Очень. Исключение — разве что Ханты-Мансийский округ, потому что там этнических украинцев больше, чем у нас — так сложилось, когда осваивали нефтегазовые регионы. Структура экономики востока Украины и Большого Урала схожа, ещё с советских времён осталось много контактов между вузами и предприятиями, много смешанных семей. Мы были одним народом, и это не отменишь декретом никаких властей.

— Как свердловчане относятся к переселенцам?

— Наша война и наша беда сегодня там. Там абсолютное большинство людей — православные. А мы — православная страна и не имеем права бросать своих. Тем более, старшее поколение ещё помнит, что такое послевоенные годы, а кое-кто помнит и войну. Многие наши люди сопереживают. Негатив тоже есть: естественно, что нашим не нравится, когда здоровые взрослые люди не работают — бездельников своих хватает. Но это единичные случаи. Все, кто едет к нам, могут быть уверены — их понимают, им помогут и защитят. Россия своих не бросает!