Ловушка для «бомбилы»

1 октября 1986 года в Свердловске бесследно исчезли братья Викторас и Сигитас Самуолисы. Несколькими днями раньше они приехали на Урал из Литвы и поселились в «Доме крестьянина» — постоялом дворе эпохи развитого социализма. Осматривая номер, сыщики обнаружили клочок бумаги с цифрами и буквами. Это оказался номерной знак шестёрки «жигулей», принадлежавшей жителю Нижневартовска. Он сообщил, что в сентябре колымил в уральской столице, подрабатывал частным извозом. Всех пассажиров не упомнит: возможно, были и прибалты. К себе на север вернулся за три дня до исчезновения братьев. Твёрдое алиби сняло с извозчика все подозрения. Пока за дело не взялся Валерий Брызгалов.

Вообще-то он хотел стать журналистом. Но к концу 1960-х оттепель сменилась застоем, вся пресса — под партийным прессом, идеологически неясных личностей старались до профессии не допускать. У Валерия Брызгалова за плечами уже было тридцать лет, жизненные принципы и ориентиры не очень совпадали с генеральной линией КПСС.

В приёме на журфак Уральского университета ему отказали. И он поступил на вечернее отделение Свердловского юридического института. Не знаю, кого в его лице потеряла журналистика. Но точно знаю, что уральское следствие приобрело одного из лучших своих представителей.

Четверть века работы по специальности, десять лет — начальником следственной части Свердловской областной прокуратуры. (Примерно то же, что сегодня — руководитель областного следственного управления СКР). Он начинал распутывать следы маньяков-одиночек, а закончил бандами эпохи перестройки. Под его руководством начиналось расследование одного из двух главных преступных сообществ Среднего Урала — Центральной ОПГ*.

И всё же дело Самуолисов стоит особняком. В нём следователи не просто доказали наработанное сыщиками — они раскрыли само преступление.

Почти сразу после пропажи братьев дело оказалось на контроле у высшей инстанции — ЦК КПСС. Отношения с Прибалтикой уже напряглись, до объявления независимости Литвы оставалось четыре года, и тут в опорном крае империи, уже охваченной перестройкой, пропадают два литовца. Поползли слухи, будто их похитили радикальные националисты, мать начала бить во все колокола, возникла угроза массовых беспорядков.

Успокоить общественное мнение Литвы в такой обстановке могло только одно — надо было найти пропавших без вести.

Выяснилось, что братья приехали в Свердловск, чтобы купить машину. В то время это было не так-то просто сделать: либо в многолетнюю очередь по месту работы, либо — с рук, авторынков не было. В канун исчезновения сняли в сберкассе с аккредитива пять тысяч рублей: примерно столько тогда стоили «жигули». … И столько же задолжал соседу тот самый нижневартовский «бомбила»! Его досье тут же отыскали среди сотен отработанных фигурантов. Запустили все возможные запросы, вплоть до так называемых «полосатых проверок«**. Валерий Зайченко оказался человеком с двойным дном: с одной стороны, были приводы в милицию, с другой — негласное сотрудничество с КГБ. От своих кураторов он набрался всяческих особых навыков — вести двойную жизнь, умело лгать, запутывать следы, уходить от неприятных вопросов.

По следу экс-сексота отправился брызгаловский коллега — следователь Евгений Агафонов. Он выяснил, что в это время года до Нижневартовска часть пути можно было проделать лишь по железной дороге. Чтобы загрузить своих «коней» на платформы, автолюбителям приходилось платить, оформлять документы, короче — оставлять следы. Агафонов нарыл, что Зайченко грузился в первых числах октября, то есть не ДО, а ПОСЛЕ исчезновения Самуолисов. Алиби дало первую трещину…

Но до признания было ещё далеко. Сказалась, выражаясь протокольным слогом, осведомлённость фигуранта о формах и методах оперативной работы: ни до, ни после Агафонов не припомнит столь продуманного и упорного противника. И всё-таки Брызгалов с ним справился.

Для начала доказал подозреваемому, что умело организованное следствие может всё. «Бомбила», оказывается, пытался изнасиловать случайную пассажирку, которую подвозил до Кольцово. Она написала заявление в милицию, но зайченковские старые связи упрятали «заяву» под сукно. Следователи не только подняли укрытое преступление, но и отыскали потерпевшую прямо в море, сняв вертолётом с плавбазы, где та работала и доставив в Свердловск для очной ставки, на которой она уверенно и точно опознала своего насильника. После этого Зайченко «поплыл». А Бырзгалов обставлял его всё новыми доказательствами.

Работница сберкассы, где снимали деньги Самуолисы, запомнила не только их акцент, но и то, что выдавала сумму 50-рублевыми купюрами — они в то время были редкостью. И такими же пятидесятирублевками Зайченко сразу после возвращения с Урала рассчитался с долгом — сосед это запомнил и подтвердил. Сверить номера было уже делом техники.

Через несколько недель противостояния следователю остался последний рубеж. В обиходе сыщиков бытует правило, которое для непривычного уха прозвучит цинично: нет тела — нет дела. Братьев ни живых, ни мёртвых не обнаружили. Много раз Брызгалову казалось: Зайченко готов признаться. Но привычка брала верх, и подследственный замолкал на полуслое. Тогда Брызгалов, отбросив всякие мудрёные приёмы, просто показал криминальному тёзке фото Дануте Самоулене — матери братьев-прибалтов — и сказал: она уже потеряла сыновей, дай ты ей хотя б поплакать над могилой. Зайченко назвал место…

Когда еду по старому Первоуральскому тракту, всегда снижаю скорость у поворота на Палкинский Торфяник. Если свернуть, вскоре будет небольшое озеро. На его берег Зайченко привёз покупателей после ходовых испытаний «шестёрки». Достал из багажника ружьё и выстрелил в спину старшему из братьев, когда тот присел на корточки, чтобы вымыть руки. Младший бросился вплавь, и убийца выстрелил в затылок…

Агафонов, с которым мы приезжали на это место, вспоминал: тела братьев доставали зимой. Их пришлось выпиливать из промерзшего до дна озерка, а потом глыбы льда с застывшими в них телами поднимать автокраном. Как куски янтаря с диковинными существами, которые до сих пор находят там, откуда родом были погибшие братья.

Брызгалов ушёл в отставку ещё в конце 1990-х. Его коллега Евгений Агафонов успел покомандовать отделом по расследованию бандитизма, теперь на пенсии, водит в школу сына. В другой, взрослой школе следователей в юридическом университете былые дела уральских «важняков» проходят как учебные пособия.

Что до юношеской мечты Брызгалова, не мне решать, какая профессия нужнее. Просто нас, журналистов, хватает, а хороших следователей — дефицит.

* Организованная преступная группа.

** обобщённое название специальных отметок, имеющих вид цветной диагональной полосы на карточках персонального учёта. У заключённых могло означать «склонность к побегу», в некоторых случаях — сотрудничество с органами (профессиональный сленг, устаревшее).