«Мы-то думали, там ерунда, а оказалось…»

«Облгазета» продолжает знакомить читателей с работами лауреатов конкурса юнкоров «По следам войны» к 75-летию Победы. Конкурс был организован нашим изданием совместно с Государственным архивом административных органов Свердловской области. В номинации «Лучший очерк среди школьной группы» победила 17-летняя Мария Плохих из села Быньги Невьянского ГО с материалом «Мы-то думали, там ерунда, а оказалось…». В портретной зарисовке школьница рассказала о своём земляке, ветеране Афганской войны Сергее Павловиче Растрепенине.

Самолёт в неизвестность

Большинство людей, служивших в армии, с теплом вспоминают это время. Они рассказывают забавные случаи из армейской жизни, о своих сослуживцах и наставниках, часто перелистывают дембельские альбомы. Сергей Растрепенин, напротив, не любит разговаривать на эту тему, в том числе и со своими уже взрослыми сыновьями. Даже свои армейские фотографии он хранит в родительском доме. И это неслучайно: полтора года жизни он провёл в Афганистане, будучи солдатом Советской армии.

Родился Сергей Павлович 15 января 1965 года в селе Быньги. После окончания школы он учился в Исовском геологоразведочном техникуме. Его, как и сотни других ребят, призвали в армию, едва он получил диплом и направление на работу. На тот момент ему было 19 лет. Распределение в Воздушно-десантные войска не стало для него сюрпризом: ещё во время учебы Сергей занимался парашютным спортом. Повезло и с местом службы: он попал в литовский Каунас, который всегда привлекал туристов своими достопримечательностями и красотами. Полгода службы пролетели незаметно, и вот ему с сослуживцами сообщили новость: они отправляются на специальное задание. Вскоре сообщили место назначения – Афганистан. Некоторые его товарищи всячески пытались избежать командировки, но сам Сергей Павлович был готов к ней. У него не возникало вопросов «как, зачем, почему». Раз сказали, значит, должен.

Когда родные узнали, что Сергея отправляют в Афганистан, они не говорили вслух о том, вернётся он или нет. Конечно, мать с отцом знали, что на территории дружественной страны идут боевые действия, но виду не подавали и даже подбадривали сына, чтобы поддержать боевой дух молодого солдата.

— У нас было 5 самолётов, которые вылетели из Гайжюная (Литва), — вспоминает о тех днях Сергей Растрепенин. — Первым летел самолёт с продовольствием, боеприпасами, канцелярией, а за ним уже мы, около тысячи десантников. Как только пересекли границу Таджикистана и Афганистана, сразу почувствовали что-то странное: наши самолёты зачем-то развернули назад. Мы сели на военном аэродроме под Ашхабадом и пробыли там около двух недель. Позже услышали по радио, как «Голос Америки» передавал о сбитом недалеко от Кабула самолёте с десантниками. Но это было не так: сбили тот самый первый самолёт Военторга, экипаж которого, видимо, и приняли за десантников, а оставшиеся самолёты приземлили на безопасной территории. Лишь тогда мы поняли, куда летим и на что нарвались. Мы-то думали, что там ерунда, а оказалось — наоборот.

В эти две недели солдат почти не кормили (самолёт с продовольствием был сбит над Афганистаном), поэтому им приходилось обращаться к местным жителям за помощью. Но чаще всего десантники питались арбузами и дынями, которые ещё не убрали с бахчей. Им даже негде было жить, они ютились в коридорах казарм, ведь местная воинская часть не была готова к их неожиданному прилёту.

Курс молодого бойца

После Ашхабада Сергея, как и его сослуживцев, всё же доставили под Кабул. Там началось распределение по полкам. Он остался в воинской части близ афганской столицы. Было тяжело привыкнуть к обстановке. В учебке на мирной территории оружие и боеприпасы выдавали поштучно, здесь же они были не на замке и не в секретной комнате. Солдаты буквально спали с автоматами в руках, а все боеприпасы лежали в машинах — были созданы условия для того, чтобы постоянно быть готовыми к нападению моджахедов.

— Однажды поехали на учебное стрельбище, – продолжает Сергей. — Ну, думаю, сейчас, как обычно, дадут три патрона и хватит. Ан нет: поставили перед нами ящик с полным боекомплектом и сказали: пока весь не израсходуете, отсюда не уйдёте. Вот гора, в гору кидайте гранаты, пока не научитесь.

Весь курс молодого бойца прошёл таким образом. Война сплачивала людей: те, кто служили подольше, помогали юнцам, передавали уже накопленный боевой опыт. Бывалые солдаты рассказывали новичкам, где в горах можно найти укрытие, как замаскироваться на местности или как свистят пули разного оружия, чтобы всегда знать, чем вооружён враг. Когда приходило пополнение, Сергей уже и сам помогал новобранцам, как те, кто помог ему в начале афганской службы.

— Жили в палатках, много времени проводили в окопах, — вздыхает ветеран. — Приходилось травить насекомых: стирать одежду соляркой и бензином. Летом – пыль, дороги, горы. В воинской части мы только спали, заправлялись, пополняли боеприпасы и вновь возвращались на боевые точки, которые менялись раз в несколько месяцев. Максимум неделю могли провести в части, чтобы отдохнуть и по-человечески вымыться.

Месяц Сергей с сослуживцами стояли на огневой точке возле Кабула. Жили в горах, буквально под открытым небом, сами готовили себе еду, наблюдали за окружающей местностью. Волей-неволей постигали быт и культуру другого народа. Однажды Сергей Павлович стал свидетелем похоронного процесса.

— Бывало, что из-за отсутствия связи оставались на точках, хотя надо было уже уходить, — делится он. — Сидели по восемь человек без еды и воды. Помню случай, когда пришлось в баки для воды загружать виноград, гранаты, яблоки и давить их, лишь бы только попить. Выживали, как могли.

Поломанные судьбы

По словам воина-интернационалиста, с девяти вечера начинался комендантский час, и нужно было быть более бдительными: если у автомобилей не было разрешения на въезд в Кабул, их расстреливали. Помнит он и операцию в Панджшерском ущелье летом 1985 года. Однажды комбат сказал им: «Идите поспите, подмога пока не нужна». Бойцы разбрелись командами по машинам, чтобы прилечь. Просыпаются, а возле гусеницы их БМП в землю воткнут вражеский снаряд. Лишь какое-то чудо спасло десантников от взрыва. Супруга ветерана-афганца про этот эпизод его армейской жизни, как и про многие другие «горячие» сюжеты, говорит, что своими молитвами его спасла бабушка…

— Мы солдаты: нам сказали, мы и поехали, – завершает наш разговор Сергей Растрепенин. — Но просто армейская служба и служба в горячей точке – разные вещи. На войне народ иначе мыслит. Не было времени думать, осмысливать, не возникало философских вопросов, беспокоило только одно – где поспать и что поесть. Там у меня даже не было мысли, что меня где-то могут убить или покалечить. Это уже потом, когда возвращаешься домой, начинаешь осознавать всё, что с тобой происходило, чему ты был свидетелем. Там все были сильны духом, понимать весь ужас начинали дома. Кому-то война сломала психику, кто-то выстоял и живёт сейчас полноценной жизнью. Кто-то к алкоголю тянулся, кто-то не выдерживал, ну а кто был ранен или контужен – они по больницам ходили. Мне повезло, у меня друзья-однополчане рядом. Мы втроём и в техникуме вместе учились, и служили недалеко друг от друга. Сейчас постоянно поддерживаем связь, на рыбалку вместе ездим. Захотели увидеться — встретились, поговорили, и всё в порядке. Нас война сплотила, мы как-то более дружными стали, и не столько из-за войны, сколько из-за армии. А война – страшное событие. Даже мысли о том, сколько жизней она забрала, сколько судеб погубила, сколько слёз вызвала, пугают. Не дай Бог никому такое пережить.

В 2019 году, в год 30-летия вывода Советских войск из Афганистана, Сергею Павловичу предлагали посетить эту страну и те места, где он нёс свою солдатскую службу. Но он отказался – слишком живы воспоминания огненных лет, и всё ещё кровоточит душевная рана.

Подготовлено в соответствии с критериями, утверждёнными приказом Департамента информационной политики Свердловской области от 09.01.2018 №1 «Об утверждении критериев отнесения информационных материалов, публикуемых государственными учреждениями Свердловской области, в отношении которых функции и полномочия учредителя осуществляет Департамент информационной политики Свердловской области, к социально значимой информации».