Конкурс «Наша победа»: «Мужчин заставили копать котлован, а потом их всех расстреляли».

«Облгазета» публикует материалы, которые читатели отправили на конкурс «Наша Победа», посвящённый подвигам уральцев во время Великой Отечественной войны. Итоги конкурса мы подведём 8 мая, накануне 75-летия Победы. Следующие наши истории от Надежды и Анатолия Гусевых из города Арамиля.

Надежда ГУСЕВА:

– Я родилась на хуторе Быстрая Клетнянского района Брянской области (до войны Орловской области). Отец мой, Никифор Иванович Тараканов, 1901 года рождения, житель этого же района, пришёл к моей матушке Марии Мартыновне Леваненковой в 1930 году поработать по найму. Моя мама была вдова – муж погиб на войне в 1915 году. Разница в возрасте не помешала моему отцу влюбиться в матушку.

Мне было восемь, когда началась Великая Отечественная война. Мой отец был в числе партизан, они находились в лесу. Сам посёлок Клетня был оккупирован, как и вся область. Мы не могли выходить из него без пропуска. Было очень много полицаев, в основном украинцы, очень жёсткие к населению. Отец выполнял задание партизанского отряда: пригнать скот в лес. Скот-то он пригнал, а свою поклажу забыл. Ему пришлось вернуться. В это время понаехали полицаи с немецким офицером, вывели всех мужчин из домов и моего отца. Начали расспрашивать и принуждать выдать партизан. Дошла очередь до отца:

– Ты знайт партизан, покажешь нам партизан?

– Никаких партизан я не знаю, я работаю здесь, – ответил отец.

Тогда офицер махнул полицаю рукой. Мужчин заставили копать котлован, а потом их всех расстреляли…

Через неделю в нам в дом постучали. Возле нас стояла немецкая закрытая машина. Мама открыла дверь, зашёл немец, а за ним полицаи. Они стали нас с мамой грубо выталкивать на улицу, не дав даже одеться. Так нас вызвали к коменданту на допрос. Допрашивали по одному. Немецкий офицер тряс передо мной шоколадкой и говорил:

– Ты знай партизан, покажешь партизан?

– Никаких партизан я не знаю…

Офицер махнул рукой полицаю и быстро удалился. Тот вытолкнул меня из кабинета, заставил спуститься в полутёмный подвал. Там была грязная широкая скамья, забрызганная кровью. Полицай толкнул меня на скамейку, снял одежду, привязал и стал бить плёткой по всему телу. Не могу забыть эти удары. С пятой плёткой я увидела стекающую кровь и потеряла сознание.

Очнулась к концу третьих суток. Лежу на животе. Тело будто в огне. Рядом лежала моя мама. Тоже на животе. Кроме нас здесь тоже кто-то лежал и стонал. Вскоре незнакомку забрали, больше мы её не видели. Но появлялись другие люди. И в других подвалах были люди. Это был концентрационный лагерь. Через неделю допрос повторили. Я сказала, что ничего не знаю о партизанах. Но меня больше не били. А маму били.

Еду приносили раз в сутки в странной посуде, но мы её не ели. Хлеб для нас пекли из муки низшего помола с добавлением опилок. Один немецкий охранник нам тайно приносил чистую воду. Не знаю точно, сколько нас с мамой там продержали. И каждый день эти допросы и побои. На одном из допросов был батюшка, он за нас заступился, сказав, что мы жили отдельно и брак родителей не был зарегистрирован.

В ноябре нас отпустили, сообщив: «Мария и Надя выходите, вина ваша не доказана, вы свободны».

Мой папа похоронен в братской могиле на 10 человек. На памятнике написано: «Вы спите спокойно. Мы вас не забыли. Земля эта стала могилой фашистов. За вас мы сполна отомстили. 7 октября 1941 года».

Наша Победа

Гремит салют как грома раскаты,

И содрогнулась вся земля!

Это наши идут солдаты,

С войны идут, встречай страна!

Звуки песен, радостные встречи,

Поцелуи и восторга звук!

Отцам и дедам падали на плечи

Жаркие объятья детских рук.

О войне должны мы помнить вечно,

Вспоминать отдавших жизнь за нас!

Не повторяйте то бесчеловечье -

В этом долг каждого из нас!

Анатолий ГУСЕВ:

– Наша деревня Суханка являлась центром Суханского сельского совета Карачаевского района Орловской области. До войны распределялись доходы по трудодням. Отец работал конюхом, мать – в полеводческих бригадах. Мы, дети, были ещё несовершеннолетние. Самой старшей, Шуре, было 14 лет, Лидии – 12 лет, мне – 9 лет, Нине -7 лет, Татьяне – 6 лет и самой младшей из нас, Марии, два года.

Нас постигла беда. В 1940 году при родах умерла мама. Да ещё и дедушка с бабушкой, которые жили с нами, умерли за полгода до смерти мамы. Перед самой войной умерла и самая младшая Маша.

Отец не был мобилизован из-за нас, детей. С сентября немцы заняли нашу деревню. В здании сельского совета устроили казармы, а в соседнем доме расположили штаб, в котором находились «герр майор» – переводчик и два унтер-офицера.

Скот, какой был, у нас забрали немцы. Говорили, что это для их армии. А как нам жить – это их не интересовало. Отец нигде не работал. И тем более не хотел идти в полицаи. Мы стали голодать, приходилось даже побираться по деревням, но это было непросто. Для того чтобы выйти из деревни, нужен был пропуск. К тому времени уже были партизаны, и немцы боялись кого-то выпускать в лес.

Иногда к нам домой тёмными вечерами и ночами приходили партизаны. Отец всегда открывал тихо дверь и ставил меня на стороже. Понимая, что это партизаны, мы никогда ни о чём не спрашивали и не произносили это слово в семье.

Однажды в марте меня позвал в штаб герр майор:

– У меня к тебе дело. Надо срочно выполнить. Ответь честно: ты знаешь, где партизаны?

– Знаю, что они есть, остальное не знаю. Знает мой двоюродный брат. Могу с ним пойти, но надо пропуск.

– Об этом не заботься. Вот отдашь командиру партизан и всё.

Он взял кепку и чуть прорезал её с изнанки и просунул скрученную в трубочку папиросную бумажку.

Я пошёл к своему брату Алексею. Оказалось, что нужно будет пройти около пятидесяти километров.

Мы отправились с ним тёмной ночью, чтобы выйти из деревни незаметно. Пропуск на всякий случай положил во внутренний карман фуфайки.

Мы старались идти тихо, чтобы не привлечь ничьего внимания. Дорога – то кустарник, то сплошной лес, то болото. Наконец, ближе к обеду, пришли, очень уставшие. Упёрлись в молодые поросли густого кустарника. Мой брат топнул ногой, несколько кустов развернулись, и мы пошли вглубь.

Нас начали расспрашивать, кто мы. Тогда я подал кепку и назвал имя командира. Тут сразу заулыбались:

– Проходите по ступенькам и отдохните.

Пока мы перекусывали, к нам вышел командир и сообщил:

– Так, Анатолий. Вы сейчас пойдёте точно так же, как шли. Если заметите что-то подозрительное, сами знаете кого, сверните левее. Километра через два будет болото. Тропку знает твой напарник. Спасибо за службу! Своё дело мы сделаем.

Мы попрощались и ушли. Вернулись в деревню к полуночи вусмерть уставшие.

На следующий день от герра майора мы узнали, что партизаны разгромили немецкие отряды на болоте. После этого я ещё ходил с разными поручениями, а в сентябре 1943 года немцев прогнали с нашей земли.