Владимир Терешков: «Аргументов в пользу дефицитного бюджета больше»

• Опубликовано в №079 от 06.05.2016

Учитывая сложные экономические условия, бюджет Свердловской области в прошлом году формировался в напряженной обстановке. В интервью «ОГ» председатель комитета по бюджету, финансам и налогам регионального Заксобрания Владимир Терешков рассказал о позитивных и настораживающих моментах исполнения регионального закона о бюджете, которые проявились за I квартал 2016 года.

— Владимир Андреевич, во время выступления на последнем заседании регионального Заксобрания вице-премьер — министр финансов Галина Кулаченко, сравнивая нынешний кризис и тот, что страна испытала в 2008 году, сказала, что это «небо и земля». Вы с ней согласны, что их нельзя сравнивать?

— Кризис 2008 года был жёстким, но закончился за короткий промежуток времени. К началу 2010 года мы уже вышли на параметры выше, чем были к началу 2008 года. Тот кризис был искусственно созданным. Вспомните, на момент его начала экономика была на взлёте. Что касается нынешнего кризиса, то это рецессия, причём затяжная. У нынешнего кризиса более длительный срок, он коснулся всех областей и всех видов экономической деятельности не только в России, но и по всему миру. Ситуация начала складываться ещё в 2013 году. Вот и считайте, тогда за полтора года всё закончилось, а здесь… И дай бог, если только в 2017 году мы начнём выбираться.

Владимир Терешков и Галина Кулаченко формируют общий бюджет — областной. Фото: Алексей Кунилов.

— На фоне таких сложные экономических условий закон о региональном бюджете в прошлом году принимался в напряжённой обстановке. Как он исполняется?

— За I квартал 2016 года общие характеристики не такие страшные, каких можно было ожидать. Вот считайте. По сравнению аналогичным периодом 2015 года у нас идёт исполнение, а в некоторых случаях перевыполнение темпов развития по отдельным видам крупной экономической деятельности. Среди них металлургия, машиностроение, сельское хозяйство, транспорт, дорожная деятельность. Однако заметно просела сфера строительства. По сравнению с аналогичным периодом прошлого года объёмы жилищного строительства уменьшились, также снизился объём производства строительных материалов. Это связано с колебанием цен на строительном рынке.

— Какие моменты настораживают?

— Возникла очень серьёзная проблема с получением реальных денег, то есть с реализацией произведённой продукции. Условно говоря, предприятие произвело машины, механизмы, но получателю их не отгрузило. Следовательно, деньги не получило, налоги отчислять не с чего. В итоге, как я уже сказал, по каждому виду экономической деятельности у нас выполнение, а в некоторых случаях перевыполнение, а вот отгруженной продукции объёмы снизились. За аналогичный период 2015 года в регионе было реализовано продукции на 273 миллиарда рублей, в этом году — на 261 миллиард. Связано это с возможностями потребителя, который в таких экономических условиях не может позволить себе закупаться в тех же объёмах.

— Наш закон о бюджете называют социально ориентированным. Как обстоят дела с этой его частью?

— Действительно, на эту статью расходов направлены 72–74 процента средств из бюджета. Все законы социальной направленности обеспечиваются в полном объёме, и здесь никаких провалов до конца года быть не может. На это денег хватит.

— Что с безработицей в регионе?

— Официально зарегистрированная безработица не растёт. Как она была на конец 2015 года 1,64 процента, такая же тенденция сохранилась и в первом квартале этого года. Более того, она в несколько раз ниже, чем в целом показатель по России, который равен 5,6 процента. Это хорошие показатели, которые добавляют оптимизма на будущее.

— А в сравнении, например, с экономически благоприятным 2012 годом?

— Опять-таки разница будет небольшой. В разные периоды были разные показатели. В 2008 году, например, уровень безработицы достигал 4 процентов. Сейчас всё-таки сдерживается рост. Но кроме официально зарегистрированной безработицы есть латентная (скрытая). Это когда людей переводят на сокращённую рабочую неделю, сокращённый рабочий день. Такая у нас тоже присутствует. Зачастую она связана с тем, что предприятия и организации хотят сохранить трудовой ресурс. Они понимают, что наступит период, когда экономика будет подниматься и кадры будут нужны. А кадры, которые уходят, деградируют очень быстро. Возвращать человека в производство даже спустя полгода очень сложно. А новые люди требуют затрат на подготовку. Поэтому руководители, которые заботятся о своём будущем, стараются сохранить рабочих. Говорят: «Да, сейчас сложно, но мы вас не выбрасываем. Как только начнётся подъём, мы начнём увеличивать для вас нагрузку». Я считаю, это разумно.

— Что происходит с налоговыми поступлениями в областной бюджет?

— Налог на прибыль идёт, как всегда, не очень хорошо. Это связано не столько с неисполнением, сколько с большими возвратами. Налог на доходы физических лиц исполняется в нормальном режиме, тут вопросов нет. В таком же режиме исполняется налог на имущество организаций. Акцизы хорошо идут. Прежде всего на пиво. И это не говорит о том, что увеличилось потребление. Во-первых, меняется ценовой ряд. Во-вторых, с 2016 года акцизы на пиво подняли на два рубля. Таким образом, доходная база у нас должна возрасти на 320–330 миллионов рублей.

— Также на два рубля недавно повысили акцизы на топливо.

— С топливом очень сложная схема. Все средства, которые получены от продажи ГСМ на территории Свердловской области, облагаемых акцизами, уходят в Смоленскую налоговую инспекцию. Там всё концентрируется и по очень сложной формуле (она даже для профессионала необъяснима) идёт расщепление средств. В итоге мы получаем 12 с небольшим миллиардов рублей, которые попадают в дорожный фонд. Те два рубля, которые недавно добавили, в принципе должны были в полном объёме уйти в федеральный бюджет. Мы от этого ничего бы не получили. Но регионы по этому поводу стали возмущаться, писать письма. В итоге президент согласился, что нужно расщепить деньги: рубль отправить в федеральный бюджет, а рубль — в территории.

— Какие меры можно предпринять, чтобы решить проблему дефицита бюджета?

— С одной стороны, работать в профицитном бюджете хорошо, если бы он был локализован в пределах одного региона. Но мы по многим параметрам завязаны на федеральный центр. При профицитном бюджете заходить в любые федеральные программы с долевым участием очень проблематично. Смотрите, до 2007 года у нас был профицитный бюджет, и нам говорили: вот есть федеральная программа, но у вас бюджет с профицитом, поэтому долю поддержки из федерального бюджета мы сократим с 50 процентов до 25. Мол, остальные 25 перекроете за счёт своего профицита.

Самое главное преимущество дефицитного бюджета — у нас появляется возможность обращаться в федеральный центр за помощью: за снижением долговой нагрузки и так далее. Естественно, федерация не позволит такому мощному региону сильно просесть. Также всегда появляется возможность, заходя в какую-либо федеральную программу, получить долю софинансирования. Вторая особенность — дефицитный бюджет сдерживает авантюризм исполнительной власти, которой приходится внимательнее относиться к каждой копейке. Поэтому в последние годы аргументов в пользу дефицитного бюджета больше. Я вообще считаю, что нужно создавать небольшой дефицит, чтобы и поддержку от федерации получать, и себя застимулировать на более эффективную и экономную работу.

— На последнем заседании регионального парламента депутат Владимир Коньков предложил снизить ставку по ипотеке до 5 процентов, заявив, что эта мера поможет ликвидировать дефицит бюджета. Что думаете?

— Мы договорились, что произведём расчёты. Но от Конькова я пока никаких данных не получил. Идею ведь можно бросить любую. Если говорить об обороте капитала, то любое снижение ставок по кредитам при низкой инфляции — это очень хороший стимул для развития экономики, производства и всего, чего хотите. Но у нас сейчас высокая инфляция. И снижать ставки по кредитам — это значит снова разогревать инфляцию. Тут нужно быть очень осторожным. Оптимальный уровень инфляции — 2–4 процента годовых. Тогда можно существенно снижать ставки по кредитам. Сейчас официальная инфляция — 12–14 процентов. Это огромный показатель.

— Нынешний закон о бюджете уже как-то корректировался?

— Пока никаких корректировок не планируется. Но в июне-июле всё-таки можем к ним подобраться. Сейчас необходимости нет, основные параметры мы выдерживаем.

— Возвращение в область налоговых отчислений корпорации «Уралвагонзавод» — это реальная помощь бюджету?

— Конечно. Вообще, я считаю, что любые крупные промышленные предприятия, расположенные в области, должны вставать на налоговый учёт здесь. Но что происходит? Очень многие из них создавали торговые дома в Москве или Санкт-Петербурге и через эти дома пропускали всю свою реализацию. Торговый дом никакой продукции не производит, он её только реализует и тем самым имеет самую большую прибыль. Когда появилась такая тенденция, мы, конечно, начали говорить о том, что они должны вернуться на территорию региона, платить налоги и осуществлять здесь всю свою финансово-хозяйственную деятельность.

— Как вы относитесь к проекту создания особой экономической зоны «Титановая долина» на территории области?

— Если говорить принципиально, то с этой идеологией и с этой идеей мы опоздали лет на десять. Нас опередили. Такие зоны уже есть в Республике Татарстан, Подмосковье, Калуге. Нам сложно догонять. К тому же стартовая организация этого процесса была плохо организована. Бесспорно, мы вкладываем очень много средств в это дело, привлекаем федеральные деньги, но я критично отношусь к этой идее. Но коли мы встали на эти рельсы и паровоз пошёл, то возврата уже нет. Мы обязаны дожать этот проект, завести туда резидентов и развивать эту зону.

Наше титановое производство по уровню выпускаемой продукции находится на второй-третьей ступени передела. Это продукция с невысокой добавленной стоимостью. Нужно переходить на четвёртую-пятую ступень передела и выпускать готовую товарную продукцию с высокой добавленной стоимостью. На мой взгляд, если бы ту сумму, которую мы вложили в Титановую долину, мы направили бы на модернизацию ВСМПО-АВИСМА, то они бы уже поднялись на четвёртый передел и не потеряли бы нишу на мировом рынке, увеличили бы налоговые отчисления, на предприятии возросло бы количество рабочих мест и так далее. Но история не терпит сослагательного наклонения.

— Малый и средний бизнес всё говорит, что их душат. Действительно ли открыть и развивать своё дело сегодня настолько трудно?

— Сложно из-за того, что нет стартового капитала, а в банках очень высокие ставки по кредитам. Очень ограниченный ресурс у нашего Фонда поддержки малого и среднего бизнеса. Это не те деньги, с которыми можно начинать своё дело. С другой стороны, для развития бизнеса в регионе созданы отличные предпосылки. Считайте, по налогу на прибыль организаций для территории опережающего экономического развития льготы: первые пять лет они вообще не платят, во вторую пятилетку — 10 процентов. С налогом на имущество организаций аналогичная ситуация. То есть 10 лет предприятия могут не платить два базовых налога. Также созданы все предпосылки для самозанятости. Патентная система работает уже третий год и даёт сумасшедший рост. К тому же человек может не только сам заниматься какой-либо деятельностью по патенту, но и нанимать к себе на работу до 15 человек. А это уже не самозанятость, а создание микропредприятия. Это даёт возможность войти в рынок и присмотреться к более серьёзным шагам.

— Что вы думаете о проекте стратегического планирования «Большой Екатеринбург»?

— Это перспективная тема. Хорошо, что ею занимаются. Но всё должно выглядеть не так, что создали стратегический проект в этой части, и всё. Большой Екатеринбург касается не только расширения границ Екатеринбурга. Это создание огромной агломерации. Надо понимать, что в момент такого развития мировой экономики концентрация производства и капитала происходит вокруг крупных центров. И это естественно, что к этим центрам также идёт приток людей. От этого никуда не деться. Наша задача — помогать превращать в такие центры и периферию. Идея Большого Екатеринбурга — создать определённую агломерацию, куда тяготела бы значительная часть юга и запада Свердловской области. Вообще у нас просматривается ещё два таких центра, как Екатеринбург. Вторым может быть Нижний Тагил, третьим — Серов. На примере Большого Екатеринбурга можно отладить процесс создания таких агломераций.

— В городе сегодня на каждом углу пооткрывались конторы микрозаймов. Среди депутатов есть сторонники запрета их деятельности.

— Сразу хочу сказать: их количество, наоборот, резко сократилось. За прошлый год в области позакрывалсь около 200 таких контор. Над ними установлен жёсткй контроль со стороны федеральных органов и Центробанка. Уже приняты неплохие законы, которые призваны регулировать их деятельность. В частности, на федеральном уровне разделили понятия микрофинансирования на микрофинансовые компании и микрокредитные компании, установив для первых объём собственных средств на счетах не менее 70 миллионов рублей. Также для микрофинансовых компаний установлена сумма основного долга для физических лиц не более 1 миллиона рублей, а для микрофинансовой организации — 500 тысяч рублей.

Понимаете, микрофинансирование мы оцениваем с точки зрения физического лица. А к нему зачастую прибегают небольшие предприятия, которым необходимо «перекрутиться». Они заняли, закупили сырьё, реализовали продукцию и вернули заём. Большие банки не любят давать короткие кредиты. Поэтому предприятия порой вынуждены обращаться к микрозаймам. Шум пошёл как раз из-за физических лиц. Граждане берут микрозаём, не читая условия кредитования. А условия там — 200–300 процентов годовых. В итоге человек занимал, например, 10 тысяч рублей, а платить ему приходилось 30 тысяч. А он не мог, и долг наращивался, а далее — коллекторы, суды и другие проблемы для гражданина.

— Когда в 2011 году новый созыв Заксобрания принимал закон о бюджете, возникло много разногласий. После сентябрьских выборов ситуация не повторится?

— Мы уже заранее подготовились. Внесли изменения в наши областные законы. Создали предпосылки к более спокойному рассмотрению бюджета. В прошлый раз у нас этого не получилось. Тогда ведь произошло объединение Областной думы с верхней палатой. На обсуждение не хватало времени: было всего два дня между первым и вторым чтением, что можно обсудить за такое время? Сейчас формирование нашего бюджета идёт через несколько стадий согласительных процедур. Мы — единственный регион в России, где этот процесс выстроен таким образом. Нам даже многие завидуют по этому поводу. Мы внесли изменения и сдвинули сроки проведения этих согласительных комиссий. Раньше они проходили в августе-сентябре, теперь — в октябре, чтобы закон о бюджете принимал новый состав. Новенькие будут учиться, опытные — помогать. Исполнительная власть подготовит проект закона о бюджете, внесёт в ЗССО. Первое чтение — это вещь концептуальная, там могут быть споры, но ничего страшного в этом нет. Между первым и вторым чтением будет дней семь-восемь для работы. За это время можно серьёзно поправить весь бюджет.

Всё же ещё будет зависеть от того, какой состав придёт в Заксобрание. Будут ли эти люди в большей степени политизированы или всё-таки это будут взвешенные люди, готовые не только политикой заниматься, но и профессионально работать. Я честно хочу сказать, что разговоры о том, что «Единая Россия» в свердловском Заксобрании никого не подпускает к законотворчеству — это неправда. Если у депутата есть здравые идеи, законопроекты, соображения по той или иной строке бюджета, то со стороны, например, нашего комитета это всегда будет услышано.