Хорошее утро начинается с красивой чашки  ^10 фото

• Уральская роспись
• Содержание цикла:
• Тагильский поднос / Туринская игрушка / Сысертский фарфор / Таволожская керамика

У Сысертского завода художественного фарфора интересная и непростая история. Но и сегодня здесь есть мастера, которые и расписывают фарфор в традиционной для нашего края маховой мазковой росписи, и совершенствуют её.

В среднем стаж художников на «Фарфоре Сысерти» – 30 лет. И за это время они не подготовили для себя ни одного молодого специалиста, хотя практиканты с УралГАХА приезжают сюда регулярно. Из-за нестабильной зарплаты молодёжь здесь не остаётся. Мастера надеются, что сейчас ситуация изменится. Фото: Наталья Шадрина

Очередь занимали с вечера

История создания фарфоровых изделий на уральской земле ведётся ещё с начала XIX века. Именно тогда здесь были обнаружены небольшие залежи белой глины. В 1810 году фаянсовую фабрику у себя организовал Николай Никитич Демидов (тот, что четырьмя годами раньше открыл в Нижнем Тагиле живописное училище, которое способствовало там развитию лаковой росписи по металлу). Искусству фаянщика в то время он посылает обучаться в Москву двух крепостных – Попова и Киреева. Они перенимали мастерство в столице, и всё это для того, чтобы крепостные смогли в будущем изготовлять столовую чайную посуду для господского дома. Но уже через два года производство, увы, было закрыто: иссякли небольшие месторождения белой глины. Посуда на фабрике Демидова была ещё не расписная.

Позже в Екатеринбурге была налажена фаянсовая фабрика Афонина, в Каменске работала фабрика-школа.

Крупное производство открылось лишь в 1956 году в Сысерти. Каолин (белую глину) сюда привозят с двух месторождений Украины – Дружковского (ДНР) и Просяновского (Днепропетровская обл.), а также из Челябинской области – с Кыштымского месторождения.

– Когда я приехал в Свердловск в 1965 году, то жил на Восточной рядом с Шарташским рынком, – рассказывает Александр Максяшин, ведущий эксперт Свердловского областного художественно-экспертного совета при правительстве Свердловской области. – Напротив был магазин «Уралец», где как раз продавали этот фарфор. Я видел, как бабушки с вечера занимали очередь, потому что знали: завтра привезут посуду – это был дефицит. Производство тогда было очень небольшое – только чайная и кофейная продукция. И чтобы снять этот дефицит, ещё один завод открыли в Богдановиче. Позже сысертские мастера покупали «бельё» (белый фарфор) у Богдановича, а расписывали его уже свои художники…

Фарфор делают голыми руками

В советские времена дела у сысертских мастеров шли замечательно, а вот в 90-е, как у любого промысла, у завода появилась масса проблем, в первую очередь связанная с постоянной сменой собственников. В итоге: долги за электроэнергию и газ, задержка зарплат, потеря точек сбыта. Всё это привело к тому, что от 600 работников на заводе осталось лишь 86 человек (вместе с обслуживающим персоналом). Шутка ли, сейчас на производстве нет даже главного художника-скульптора.

Но вы очень обидите местных умельцев, если скажете, что завод постепенно затухает. Тем более что это неправда. Тот костяк, что остался здесь несмотря ни на что, не только продолжает работать в полную силу, но и развивает это искусство.

Начальник живописного цеха Ирина Петухова водит нас по огромным цехам завода.

Начинается всё с приготовления глиняной массы.

– Сначала глину мы взвешиваем, а потом для дробления помещаем вот в такие барабанчики, – показывает Ирина. – Далее уже измельчённую массу загружаем в большой барабан, где она будет готовиться в течение суток. Барабаны у нас есть разные – вместимостью от 600 килограммов до трёх тонн.

Затем по трубе каолин подаётся на литейный участок – шланг протянут к каждому рабочему месту. Также мастера должны позаботиться об изготовлении гипсовых форм, куда и заливается глина в форме будущих изделий.

– Сейчас на литье у нас работает 6 человек, а раньше все столы были заняты, – продолжает Ирина. – Нынешним составом мы делаем 6 тысяч изделий в месяц, а могли бы 20 тысяч. В лучшие времена только живописцев было 120 человек… Да и завод, как видите, рассчитан на полтысячи мастеров. Теперь, когда нам выплатили зарплату и более-менее навели здесь порядок, мы ждём, что люди вернутся, но это процесс небыстрый – пока пришла лишь одна художница в живописный цех. А на литьё и вовсе ждать некого: мастерам прошлого уже за 60. Поэтому надеемся на молодёжь, которую мы с удовольствием обучим.

Что касается печей, то для первого обжига здесь стоит итальянское оборудование, перекупленное заводом в 2010 году, – с его приобретением уменьшился расход газа, да и качество стало лучше. Мастера говорят, что мечтают о таких печах и для обжига красок, а если предприятие всё же увеличит объёмы производства, они будут необходимы, поскольку нынешняя печь для этого слишком мала. А пока, если завод получает большие заказы на иконостасы, мастера запускают «печь-карусель» 1965 года: на конвейере стоит порядка 100 корзин, куда в три ряда ставятся изделия. Каждая корзина находится в печи 15 минут.

Фото: Наталья Шадрина

После первого обжига изделия глазуруют. Сегодня на глазуровке мастер Капитолина Зарубина – её стаж на «фарфорке» 48 лет. Голыми руками, без перчаток, каждое изделие она окунает в чан с глазурью…

– Вредно, конечно, – вздыхает Капитолина Яковлевна, – но когда работаешь в перчатках, на изделиях остаются пятнышки, поэтому работаю так. А вообще я обычно занимаюсь иконостасами, пока скучно – заказов нет.

И золотом, и платиной

Новогодние сувениры – только часть линейки, которую выпускают на заводе. Новые изделия, в том числе и роспись, здесь придумывает творческая группа, которая была создана из лучших художников-живописцев завода.

Но сначала об иконостасах. Иконостасы Сысертского производства можно увидеть в Черногории, Белоруссии, Италии; на Афоне в Греции – порядка семи храмов с изделиями сысертских мастеров. Также в России – в Якутии, Нижнем Новгороде, Подмосковье, ну и, конечно, в нашей области.

– Мы самые разные изделия придумываем и делаем, – рассказывает художница Елена Ракипова. – Если заказчик приходит со своими эскизами, задумками – никогда не отказываем. Один из самых популярных узоров – это роспись «под малахит». Это не пафосно, по цене не так затратно, а смотрится дорого.

Фото: Наталья Шадрина

А для того чтобы изделия «под малахит» оставались лёгкими, практически невесомыми – после нанесения малахитовых облачек изделия прорисовывают золотом.

К золоту здесь особое отношение – золотые ажурчики есть практически на любом предмете. Это не краска, а действительно жидкий драгоценный металл. Закупают золото в Германии, как и красители – только немецкое качество устраивает мастеров, в России аналогов столь высокого уровня пока нет. До того как подскочил доллар, литр золота мастерам обходился в 300 тысяч рублей, теперь же – в 850 тысяч… Также художники расписывают и платиной.

– Чтобы производство окупалось, нужно увеличивать объёмы, – делится Елена, – а для этого не хватает рабочих рук. Недавно были заказчики, хотели, чтобы мы делали по 1000 сервизов в месяц. Мы отказались: пока нам это не под силу. А вот единичные заказы делаем во множестве, причём стараемся, чтобы человек чувствовал, что изделие было сделано специально для него: можем подписать на донышке фамилию, вензель, пожелание. Хотя даже если особых знаков не делать – видно, что это ручная работа и мастера вложили в неё душу. У нас часто просят расписные чайные пары в подарок супруге, сестре, маме, ведь любая женщина скажет, что хорошее утро начинается с красивой чашки…

Тонкости росписи :70-е 80-е 2000-е

Елена Ракипова поставила перед нами три вида фарфоровых изделий с уральской росписью разных лет: 70-х, 80-х годов и сегодняшних дней. Разница колоссальная – воочию мы убедились, как развивается роспись.

Фото: Наталья Шадрина

– На Урале почти у каждого есть кружечка или чайник в такой стилистике, – рассказывает Елена. – В 70-е была совсем примитивная роспись, ещё без теней – ничего сложного, нарисовать её можно очень быстро, а я вам покажу, как создаётся наша сысертская роза сегодня – уже с бликовкой.

Кисточка здесь используется подобная той, которой расписывают тагильские подносы – с обоих кончиков она заужена.

– Когда на экскурсиях я рисую цветок, – продолжает художница, – и прошу гостей ответить, на что он похож, взрослые отвечают, что он им напоминает тагильскую розу, а дети кричат – капуста… Уже другое восприятие.

Одна из главных особенностей этого вида уральской росписи – два раза по одному и тому же месту мазком не проведёшь, потому что краска практически сразу же исчезает. И чтобы нарисовать один листочек, на половине кисть нужно аккуратно перевернуть: в середине образуется светлое пятно – блик. Так получается растяжка от светлого к тёмному – за счёт чего у рисунка возникает теневой эффект. Кроме того, кисть слегка попадает на краску второй раз, и на листке ещё и появляются прожилки.

Самое удобное в росписи по фарфору то, что рисунок невозможно испортить, краска никогда не высыхает, а значит, неудавшийся узор можно легко стереть.

– Мы используем кобальт и порошковые красители высокой температуры, – рассказывает Елена. – Чувствуете, как здесь пахнет ёлочкой? Это потому что красители мы разводим скипидаром, по консистенции похоже на гуашь.

В технике уральской росписи художницы делают не только цветы. Один из основных узоров с эффектом бликовки – роспись изделия «под малахит». Мы уже видели эффект под уральский камень на тагильском подносе, но там мастера достигают его с помощью копоти краски.