Раз в месяц «ОГ» представляет очередной номер единственного в регионе толстого литературного журнала. В Год театра читаем журнал с уральцами, так или иначе связанными с театром, ведь в основе сценического действа – литература, а значит – есть понимание её законов и достоинств. Мартовский «Урал» читаем с художественным руководителем Дома актёра Свердловского отделения СТД России, актёром театра и кино, драматургом Ильёй СКВОРЦОВЫМ.
– «Мозговое кровообращение» Виталия Сероклинова интересно уже судьбой автора: работал грузчиком, столяром, плотником, обходчиком, проводником, директором магазина. Затем путь от редактора до главного редактора журнала «Сибирские огни», выход книг аж в Нью-Йорке. В мартовском «Урале» у него даже не рассказы – рассказики. Миниатюрки с больничной койки. Да ещё с юмором! Помните его реплику: как по-разному разговаривают по телефону пациенты с женами и… любовницами?
– Виталий Сероклинов в этих рассказах вообще очень кинематографичен, или, памятуя о том, что наш сегодняшний разговор и моя (первая!) встреча с этим автором проходят именно в Год театра, я бы сказал, что для меня он очень «сценичен». Что я имею в виду? Ну, посмотрите – в набросанном короткими фразами, почти сценическими репликами тексте вдруг возникает объём, глубина, раскрываются характеры. Это как хорошо выписанная драматургия – ты не знаешь, какой «поворот сюжета» ждёт тебя в следующей строке. Здесь мало эпитетов, зато очень много действия, здесь царит диалог.
И по всему тексту разлита какая-то грустная любовь к человеку. Это написано о человеке, через человека и для человека… А это, простите, и есть основа театрального действия.
Короткая форма рассказа (а каждый из шестнадцати рассказов занимает около половины журнального листа) совсем не создаёт ощущения незаконченности или недоговорённости – наоборот, все вместе они создают вполне завершённую историю, наполненную биографиями героев, что твой двухтомный роман…
Короткая форма. Человеколюбие. Юмор и светлая грусть… Никого не напоминает? Да-да, Антон Павлович Чехов, кажется, выглядывает из-за спин героев рассказов и лукаво щурится сквозь пенсне. Это ещё один аргумент в пользу «сценичности» этих произведений. И воспоминание о чеховских пьесах кажется уместным, когда читаешь короткие рассказы талантливого Виталия Сероклинова. При этом – совершенно другой язык, стиль, эпоха. У автора есть природное чувство драматургии, которого, что греха таить, иногда не обнаруживаешь в текстах профессиональных современных драматургов.
А все эти то ли выдуманные, то ли подслушанные Виталием Сероклиновым «броко-коли», «пюрешечки», «ладушки» вышивают по канве повествования какие-то необыкновенно тёплые, душевные узоры. В это хочется погружаться. Это хочется читать!
– Под общей рубрикой «Почти без вымысла» – две публикации, которые априори вызывают полярные читательские ожидания. От многажды признанной Анны Матвеевой ждёшь вкусной беллетристики, тем более что сюжет из её новой книги «Картинные девушки» основан на звучных именах-судьбах французской живописи. Ан нет. Для беллетристики пресновато. Зато неведомая прежде мне преподаватель истории искусств Аида Павлова доставила просто эстетическое удовольствие. Её остроумные наблюдения «О петербуржцах и москвичах» – картинки непересекающихся миров. Вопрос к вам как к профессионалу (актёры умеют наблюдать характеры): насколько безошибочно Павлова определила психотипы жителей двух столиц?
– Текст Аиды Павловой, на мой взгляд, неравнозначен. Он состоит из двух частей. Вторая – более фантасмагорическая, о том, как учёные захотели произвести на свет (вспомним булгаковского Шарикова) «настоящего москвича». Ибо, как известно, «коренного и настоящего» днём с огнём не сыщешь – повывелись они, ассимилировались с понаехавшими в нерезиновую столицу. Фельетон – нефельетон, рассказ–нерассказ. Для современного читателя, пережившего постмодернизм как апокалипсис, чистота жанра, наверное, уже и не важна. Лишь бы (а здесь вспомним Аркадия Аверченко) хоть какой-то приличный текст был.
А текст Аиды Павловой весьма приличный – смешной, придуманный. Но повторяю: всё время спрашиваешь себя – фельетон это, рассказ или (мы находимся в Годе театра) – театральный капустник?
Первая же часть, в которой выведены психотипы жителей двух городов – Москвы и Петербурга, хороша по-настоящему. Остроумный, тонкий и очень цельный текст. Автору действительно не откажешь ни в наблюдательности, ни в чувстве юмора. Гиперболизированные привычки, ментальность, способ существования жителей двух столиц выведены здесь на первый план и настолько точно и вкусно, что читая невольно задаёшь себе вопрос: «А как бы выглядел собирательный образ современного екатеринбуржца?» С удовольствием бы познакомился с остроумным мнением Аиды Павловой об уральцах!
– Потрясают «Письма с Гражданской войны». Всего-то 13 сохранившихся писем уральца Петра Гаряева, который в силу обстоятельств служил сначала в армии Колчака, затем, после плена – в Красной Армии («предпочёл сдаться, очень хотелось жить»). Письма абсолютно мирного человека: Гаряев служил письмоводителем в музыкантской команде. И письма-то вроде о житейском: то спрашивает о пчёлах, то умоляет родных не распродавать вещи. Но согласитесь: сколько красноречивых, душераздирающих деталей о человеке на войне…
– А вот это как раз невыдуманная история, но об одном из любимых архетипических образов русской литературы – «маленьком человеке». И ценен этот материал, пожалуй, именно своей несочинённостью. Тринадцать писем с Гражданской войны. То из армии белых, то из армии красных… И ты понимаешь, насколько всё-таки условной была линия фронта на той войне. Как человек легко мог оказаться и по эту сторону, и по ту. И снова по эту. И герой-то наш – совсем не «герой». Раньше бы сказали – обыватель. Теперь скажем – обыкновенный человек, для которого и эта революция, и эта гражданская война – чужие и чуждые. Как персонажам Гашека в его трагедии о бравом солдате Швейке. То ли Марек, то ли повар Балоун, то ли телеграфист Ходоунский – наш герой Пётр Гаряев просто хочет жить. И выжить, и вернуться домой, где бы не одни голые стены остались, в привычный довоенный мир. Вместе со всей страной он, конечно, не понимает, что ничего привычного уже не будет, и никакой прежней страны уже не вернуть… И он не вернётся. Не вернётся никогда. Но знать об этом ему не суждено…
Мы выбрали с вами очень разные тексты. Но… Опубликованные в Год театра тексты можно рассматривать как самостоятельные драматические произведения. Хороший режиссёр запросто может представить их на сцене. И раздвинется занавес, и начнётся театр. И кто мы в нём? Зрители? Читатели? Потребители литературного контента? Или – актёры? Участники событий?..
Сюжет
Читаем с пристрастием
Представляем очередной номер журнала «Урал» с участием известных уральских литераторов.
