Эпикуреец из Кашино. Влюблённый в жизнь во всех её божественных проявлениях, Владимир Блинов живёт согласно кредо "Богу надо помогать"

В глубоком детстве мама предлагала ему молоко в кружке с портретом Пушкина и приговаривала: "Вот Пушкин молочко пьёт, и ты, Володюшка, пей". Возможно, улыбается он сегодня, из общей с Поэтом кружки - любовь к Слову. Однако литература - не единственная страсть известного прозаика и поэта Владимира Блинова. Он член трёх творческих союзов - писатель, архитектор, журналист. И это уникальный, по крайней мере для нашего региона, факт.

- И всё же если бы категорически - остаться только в одном Союзе, то это был бы...

- Союз писателей! Он всё-таки самый родной мне... В Союз журналистов я вступил в 74 года! Зачем? Для меня это было воплощение юношеских мечтаний: хотел быть журналистом (экзамены на журфак сдал прилично, но необходимых на тот момент двух лет стажа не было, не взяли). Ровно 60 лет назад, в 1958-м, первая публикация в "Вечернем Свердловске", потом публикации в "На смену!", "Уральском рабочем". С 2006-го был собкором "Литературной газеты" по Уралу. Журналистика дорога мне своей острой включённостью в жизнь. Помню, сидим мужской компанией в "Уральском рабочем", а художнику Лёне Черных приносят снимок, и он что-то начинает быстро штриховать. В чём дело, спрашиваю. "Срочно в номер! ТАСС прислал фото - завтра запускают космонавта..." Вы же первыми всё узнаёте. Это так интересно!

- Не потому ли многие ваши книги - проза нон-фикшн? Герои - скульптор Эрьзя, изобретатель велосипеда Артамонов, студент УПИ Немелков, выступивший в 1956-м с критикой партийной номенклатуры, требованием свободы слова... Реальные судьбы и сюжеты.

- "Любовь и маета Артамона Тагильского", "Автограф в камне", "Последняя сказка для Алёнушки" (про Мамина-Сибиряка)... Да, получилась целая серия художественно-документальных повестей. На реальном материале, и всё же это - художественные произведения, а они предполагают сочинительство, образность, метафоричность. Как автор имею право на вымысел и домысел. Но пределы вымысла - вечный спор, сомнения для писателей, работающих в такого рода литературе. Надо чувствовать грань дозволенного. Помню, сильно спорили с Феликсом Вибе, когда он написал повесть о Грум-Гржимайло. По его мнению, в документальных вещах никакого вымысла не может быть, а я доказывал: Грум - не только инженер, но человек, ведь он, наверное, любил кого-то. Нельзя же просто написать "Любил". Это как-то выражалось: может, дарил сирень, лазил за ней через забор... Все эти сомнения - вопрос уже художественной этики.

Так или иначе, всю жизнь параллельно шли литература, журналистика и градостроительная наука. Помогает ли одно другому? Нет, только вредит. Успех приходит, когда ты фанатично занимаешься одним делом. Как Ленин, например. Поставил себе целью революцию, и ничто и никто не могли его остановить - ни Крупская, ни Арманд (смеётся).

"Роман без названия" и... солёные словечки

- У вас есть роман в одну строку - "Не надо, я сама". Издан отдельной книжечкой... Как у интеллигентного человека подобная мысль возникла, да ещё и реализовалась?

- Удивительное дело: у меня написано десять повестей, иногда хочется услышать отзыв, пусть даже ругательный. Но писатели друг друга не читают, критики - молчок. А "Роман без названия", состоящий из одной строки, был переведён на немецкий, французский, иврит, шведский - и только за одну неделю 30 тысяч отзывов, все читают. Кто-то ругает, кто-то ждёт продолжения, а кто-то предлагает поставить по нему... сериал. Ребята, вы это серьёзно? Мне-то просто хотелось похулиганить в серости наших будней. Помните, у Маяковского - "А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?". Вот я "сыграл". Кстати, у меня больше романов нет - только этот. Мой друг Александр Кердан, помню, возмущался: "Надо же так растерять свой талант!". Значит, признавал талант-то!

- А вы его, между прочим, тратили ещё на составление энциклопедии мата. Понимаю: выразительное литературное средство, но...

- Сам не матерюсь. И очень не люблю, когда мат употребляется бессмысленно. Это в студенчестве мы с другом Феликсом Шевелёвым ради забавы начали вспоминать такого рода словечки. И даже страничек 80 набрали. Сформировали словарь, который, так и положено толковому словарю, объяснял, например: б. - это женщина легкого поведения. Сделали пять экземпляров словаря. Но потом, оставив себе по одному, остальные сожгли в общежитии, в эмалированном тазу. Узнали бы в институте — выгнали бы.

Но позже мне впрямь стало интересно: этимология, употребление мата, и я занялся этим системно. С научным подходом. Да, антикультура, но она существует в нашем народе. Так для чего мы материмся? Особенно — интеллигенты (я был свидетелем, когда Елена Боннэр, жена Андрея Сахарова, публично крыла матом КГБ). О причинах возникновения мата я дважды делал выступления на международных конференциях в УрГУ. И однажды после такого выступления законодатели предложили мне сотрудничество для разработки закона против мата, типа как-то за это наказывать людей (штраф, осуждение, привлечение к исправительным работам). Я отказался - на том основании, что мат (вот чудеса языка) в определённой ситуации может быть и выражением восторга. Например, деревенский мужик с кампанией заходят в дом и видят такое застолье у хозяйки, что не в силах сдержать положительных чувств: "Марфа, ты, твою мать, откуда такое взяла!" (смеётся). Мужик же хвалит её, что ж его за это - наказывать? Между прочим Гоголь ходил по ярмаркам и собирал солёные словечки. И Даль собирал эти словечки, хоть и не решился вставить в словарь. Но значимость, выразительность этих слов понимал. А ещё мат может быть и спасительным. Великий литературовед Лотман рассказывал: на войне его засыпало землёй, контузия, пальцем пошевелить не может, но в сознании, умирать не хочется и на "ё... твою мать" он вытащил себя из завала! Так что я занимался матом и его производными (частушки, анекдоты, пословицы) не из хулиганства, а ради познания этой субкультуры. И этим дорожу.

1982 г. Владимир Блинов (справа) стал инициатором творческого визита на Урал поэта Евгения Евтушенко и его концерта в «Космосе». На втором плане – Г.Дробиз. Фото: Вадим Долганин

По Чернышевскому. "Разумный эгоизм"

- Навскидку - фундаментальные для Урала издания, к которым вы не просто имели отношение, а инициировали: литературная энциклопедия, двухтомник поэзии и прозы "Фронт и тыл", сборник "Рассказы о военном детстве". Ошибаюсь - или вам действительно интересно не просто возбудиться отдельно взятым сюжетом, а системно что-то выстраивать?

- Особой склонности к "систематизации" нет, но я человек общественный. Если вижу: чего-то не хватает для полной картины мира - предлагаю. А опыт позволяет видеть лакуны, недоговорённые вещи. Например - война. Передовая, "передок", как говорили фронтовики, достаточно хорошо описаны в романах - Симонов, Некрасов, Кондратьев... Целую библиотеку можно составить из произведений о горестных буднях там, на войне. А тыл - нет о нём достойного крупного произведения. "Далеко от Москвы"? Это потом назовут "лакировкой действительности", нет там подробностей, чему я сам был свидетелем: смерти от голода, от дистрофии. Уральский писатель Николай Никонов со своим крупным пером тронул эту тему в "Весталке", но роман-то о другом, поэтому - только тронул. И вот за счёт коллективного авторства мы в обоих случаях пытались представить картину и жизни тыла, и военного детства. Запечатлеть правдивые, от свидетелей тех событий, моменты. Едва ли уже кто-то возьмётся за роман об этом - время уходит, уходят свидетели.

Из тех же соображений в 2002-м я собрал "бригаду" для издания "Екатеринбург: антология поэзии". Было даже желание создать антологию современной уральской поэзии - но, как всегда, нет денег. А желание сделать это есть. И необходимость. Составительство - как коллекционирование. Интересно! Вспоминаю, как мы "выкапывали" имя самого первого литератора, который появился в Екатеринбурге. Некто Кондратович, которого привёз сюда Татищев. Здесь его никто не знал, а он уже печатался в Петербурге. Первый профессиональный писатель Урала!

Сладость открытия этих фактов. Сначала для себя, потом - для других. Чернышевский называл это "разумным эгоизмом". Вот с 1999 года вручается премия "Чаша круговая". Мне и не надо, чтоб помнили: это Блинов придумал вручать литератору-победителю хрустальный кубок, выливать туда бутылку водки и пускать чашу по кругу - радостно от того, что есть этот литературный праздник. И "про себя" я, как лягушка-путешественница, готов кричать: "Это я! Это я придумал".

- В 2016 году вышла энциклопедия "Литературный Екатеринбург". Кто-то поздравлял, кто-то резко критикует по сей день...

- А у меня к этому детищу прежнее отношение. Хорошее. "Детища" идеальными не бывают - кто рано лысеет, кто картавит. К тому же всякое детище требует воспитания и совершенствования (смеётся). Но энциклопедия должна была появиться, назрело. А к такого рода изданиям всегда бывают претензии. Когда Евтушенко выпускал 4-томную антологию "Строки века" - сколько было критики: почему поэту Н. отдано четыре страницы, а поэту А. - только полстраницы? Объяснение одно: издания, рассчитанные на объективизм, неизбежно сохраняют субъективность. Люди - не роботы. Да, есть ошибки-блошки. Это как веснушки на лице - вроде без них было бы лучше, но, слава Богу, ребёнок-то родился! Может, лет через 50 кто-то отважится на аналогичный шаг - у него уже будет фундамент. Значительная часть истории уральской литературы зафиксирована. От Татищева до Бориса Рыжего.

"На безрыбье"

- В феврале были делегатом XV съезда Союза писателей. Писатель по сути своей - творец-одиночка. Во имя чего собираются литераторы со всей России?

- Накопилась масса проблем с точки зрения литературного процесса. В советское время мы были недовольны цензурой, когда без утверждения обкомом издательству нельзя было напечатать даже гениальную книгу. Сегодня полная свобода, зато и на писателей плюнули. Рухнули государственные издательства - где писателю издаваться?

Раньше была и неплохая социальная поддержка писателей - Дома творчества, гонорары (Николай Никонов на гонорар от романа мог с семьёй жить года два и продолжать творить). Нынешние гранты не спасают. А как, например, заработать писателю пенсию?.. В этой ситуации что может и должен делать Союз писателей? Нужен ли он вообще сегодня? И какой?

И вот всё это на съезде НЕ обсуждалось! Никаких разговоров о творчестве! Отчётное собрание с выборами нового правления. Как не вспомнить времена, когда писательские съезды проходили не один день, присутствовала власть, а по итогам в "Литературной газете" шло обсуждение - например, проблемы современной прозы, тенденции новой поэзии, классика драматургии на сцене. Это были не узковедомственные дискуссии, это было интересно широкому кругу читателей. Однако ещё на Х писательском съезде Валентин Распутин обронил: чувствую - это последний наш такой съезд, с профессиональным разговором о творчестве и состоянии общества. Как в воду глядел.

Новым председателем Союза выбрали Николая Иванова, хорошего писателя, героя-афганца, кстати - лауреата Станцевской премии. Непросто ему придётся (на этом посту нужен одновременно дипломат и менеджер), но - надеемся! В том числе и на сохранение "писательских гнёзд", региональных Домов писателей. Помните, как мы отстаивали свой - выходя на улицу. На особняк в центре города всегда много желающих...

- Можно, конечно, в особняке ещё одну торговую точку открыть, только ведь в этом доме работал Бажов! Входил, поднимался по лестнице... Когда берётесь за ручку двери, ощущаете "руку Павла Петровича"?

- Конечно! Лет 16 я ездил в Переделкино, где витает дух Пастернака, Солоухина, Ахматовой. Не люблю модного слова "аура", но что-то такое есть - там здорово работалось! И в нашем Доме писателя возникает такое же чувство - причастности к святыням. Здесь я общался с Еленой Евгеньевной Хоринской, с Борисом Марьевым, Германом Дробизом. В одном стихотворении у меня есть строки: "Пока мы живы - живы и они..." Когда, случается, мы с коллегами собираемся - Арсен Титов любит поставить рюмочку в память об ушедших писателях. И фотографии Вадима Осипова, запечатлевшие уральских литераторов, - коллективный портрет писательского братства Урала. А Бажова я видел будучи ребёнком. Осознание его величины пришло позже. Конечно, хотелось как-то осязаемо сохранить память о нём в этом доме. Потому в начале 2000-х я и предложил открыть здесь мемориальную доску...

- У писателя идеи, сюжеты вызревают втуне. Вот на вашем юбилее в феврале впервые услышала про "Посошки", переделкинские дневники. Масса вопросов...

- Дневники бывают разного рода. Мой дед вёл дневник для себя. Юрий Нагибин издал "Дневники", про которые ему говорили: при жизни такое издавать нельзя - там очень откровенные оценки современников. А если бы Николай II в своём дневнике высказывал бы свои чувства, отношение к семье, окружению, происходящим событиям - сколько бы мы узнали. А он записывал только "Встал рано", "Завтрак принесли такой-то". Бытовые заметки. И лишь в эпицентр событий - "Вокруг предательство и измена".

Мои "Посошки" - не просто фиксация факта (хотя даже цена обеда спустя лет 30 становится интересной деталью истории), а, как говорил мой друг, "размышлизмы по поводу", притчи. Факт обрастает ещё и метафорами. Первая книжка "Посошков" вышла в 2008-м, а сегодня уже накопилось страниц 500 для второй. Не пишу их специально. И не каждый день. Просто фиксирую в блокноте что-то задевшее меня, чтобы позднее развить мысль. Такая литература есть у многих писателей. У Солоухина - "Камешки на ладони", у Бондарева - "Мгновения", у Солженицына - "Крохотки", у Астафьева - "Затеси". Не всё укладывается в большой жанр. Зато иногда... "Записные книжки" Ильфа и Петрова вошли в "12 стульев" и "Золотого телёнка". Большой образ может родиться из маленькой миниатюры, случайный встречный - стать главным персонажем повести.

- Владимир Александрович, я тут перечитала Драйзера - "Финансист", "Титан", "Стоик". Взялась за трилогию "отдохнуть на хорошем слоге" - и обнаружила: как же всё актуально! Магнаты, концессии, передел сфер влияния во власти, подкуп СМИ... Что же современные-то писатели об этом не пишут? Всё больше сюжетики о любви, житейских мимолетностях...

- Года три назад мы разговорились об этом с приехавшей сюда Еленой Камбуровой: были же шестидесятники, барды, песни протеста - куда делась гражданская поэзия? В русской литературе всегда шли параллельно две струи - мощная лирическая (например, Фет) и гражданская (Некрасов, Маяковский, Евтушенко). Нет этого. И бардов нет. Может, в стол пишут? Когда-то у меня была повесть "Монастырская роща" - об архитекторах, столкновении ценителей архитектуры и олигархов. Этот материал мне известен, но повесть не была опубликована. Сегодня за критику уже не посадят, но нет её. Нет социальных тем... Для меня самого - загадка. Уж не роман - хоть бы рассказы на злобу дня выходили. Вспоминаю: в "Новом мире" был опубликован рассказ Солженицына "Для пользы дела" (студенты строят общежитие для техникума, радуются, но приезжают представители обкома партии и отбирают здание). Вот конфликт! Или у Гранина роман "Картина" (честный человек в аппарате обкома партии старается что-то изменить изнутри, а его изгоняют отовсюду). А драма нашего Бокарева "Сталевары"! А пьеса "Премия" Гельмана! Были же конфликты, поднимались острейшие проблемы. Куда всё делось? Беда современной литературы. Да, подумать есть о чём...

• Опубликовано в №153 от 25.08.2018 под заголовком «Эпикуреец из Кашино»