«Война — в твоей голове»

• Опубликовано в №080 от 07.05.2016

В Екатеринбурге в шестой раз была вручена Всероссийская литературная премия имени поэта-фронтовика Венедикта Станцева. В этом году жюри присудило премию за военно-патриотическое воспитание молодёжи — получил её Николай Салмин, в прошлом афганец, а сейчас директор музея воинов-интернационалистов «Шурави», за двухтомник «Интернационализм в действии», в котором рассказывается о малоизвестных вооружённых конфликтах с участием советских войск.

— Я однозначно не считаю себя писателем. Я военный, — рассказывает Николай Анатольевич. — И было очень неожиданно получить премию. Для меня она ценна ещё и тем, что я был знаком с Венедиктом Тимофеевичем Станцевым. Он часто бывал у нас в музее, мы с ним беседовали. С ним было очень познавательно общаться…

— Ваш музей 25 лет назад стал первой площадкой в Екатеринбурге, посвящённой конфликту в Афганистане. Тогда и задумались о написании книги на эту тематику?

— Это был 1992 год. Тогда, конечно, на слуху был Афганистан… В музей стали приходить не только афганцы, но и участники конфликтов во Вьетнаме, Анголе, Лаосе и так далее. Все они говорили: «Все вспоминают Афган, а про нас забыли?». Я задумался и начал собирать материал. На подготовку первого тома у меня ушло десять лет. Часами сидел в библиотеке Белинского и искал хоть какую-то информацию. Постепенно находил цитаты, цифры, какие-то мелкие детали, которые проскакивали в периодике. Форму я выбрал научно-популярную, без сложной терминологии. У меня не методичка по боевым действиям.

— Не все хотели, чтобы данные о вооружённых конфликтах были опубликованы. Но вы всё же взяли на себя такую ответственность…

— Какое-то время об этом запрещалось писать и запрещалось говорить. Даже ваши коллеги-журналисты были загнаны в рамки. Идёт в Афганистане война, а в газете: «Отряд мотострелков начал пропагандистский рейд». Многие думали, что мы садили деревья, копали колодцы… Я уже не говорю о Лаосе и Мозамбике, о которых до сих пор почти ничего не известно. Участники этих событий — люди старой закалки. Они не хотят говорить на эти темы. Но не должно быть забытых защитников своего Отечества. Поэтому я взял на себя ответственность рассказать об этом. Тогда в 2002 году, когда вышла книга, это был, наверное, первый подробный материал на эту тему. Чувствовал ли себя первооткрывателем? Нет, конечно. Я был удовлетворён результатом.

— Фильмы об Афгане, к примеру, «9 рота», показывают нам идеализированную картинку, в которую верится с трудом. Да и литература о войне становится оружием, которое может исказить реальное представление о тех или иных событиях…

— Литература — это оружие. И язык — это оружие. При неправильном использовании им можно нанести вред. Борясь за молодые умы, мы должны оградить детей от подобной опасности. Моя книга говорит об этом. Я нашёл реальные факты, после прочтения которых необходимо сделать вывод. Всегда нужно делать выводы. Зачем давать готовый рецепт? Это неправильно. Если даже вспомнить творчество Станцева… Он не даёт ответы, он даёт пищу для размышления. А перегибы в фильмах замечаю. О войне необходимо говорить конкретно, а не показывать геройство в форме боевика. Если честно, к «9 роте» я отношусь отрицательно. Это голливудское кино, в котором практически нет правды. Вообще, за последние семь–десять лет об Афгане появилось много книг и фильмов. К сожалению, во многих очень много пены, пустоты и вранья. Произведений «по теме» очень мало.

— «Очень много пустоты»… Это потому что автор не пропустил это через себя? Свою книгу вы начинаете с посвящения своим друзьям, за гибель которых вы словно чувствуете свою вину…

— Да, чаще всего враньё возникает из-за того, что автор не пережил эти события. А может, должно пройти время, чтобы осмыслить увиденное. Но война — в твоей голове, в твоём сердце, в твоей душе. Это всё оседает в тебе, и ты чувствуешь боль и вину. У Венедикта Тимофеевича есть стихотворение «Ожог», а там такие строчки:

• «О Господи, Боже правый,
• горю я желаньем одним:
• всем павшим —
• законной славы,
• прозрения — всем живым».

Оно мне очень близко.

— А вы, кстати, попали в Афганистан как военный дипломат и учились в военном институте иностранных языков, где за один год осилили персидский язык.

— Я переводчик с дари — это диалект персидского языка. Удалось мне застать последние полтора года войны. Тогда были очень востребованы офицеры со знанием местного языка, обычаев и нравов. Стали обучать и направлять в Афган офицеров из войск. Дело было в июле, я служил в Чебаркуле. У меня была беременная жена, которая должна была родить осенью. Я взмолился: «Дайте жену из роддома встретить, а потом хоть куда!». Не разрешили. Но говорят: «Подожди. Ты не в Афган, ты сначала в Институт иностранных языков». За год выучил язык — в день нужно было запоминать по сто слов. У нас был преподаватель по фамилии Жуков, он всегда говорил такую фразу: «Никогда не говорите, что вы знаете язык, пока вам не будут сниться на нём сны».