Книга-судьба: «Пьер и Наташа»

• Наталия Никитина-Уралова, филолог, преподаватель гуманитарных дисциплин Свердловского областного медицинского колледжа:

— Совсем недавно в прямом эфире канала «Культура» и радиостанции «Маяк» четыре дня подряд читали роман «Война и мир». Неудивительно, что именно его: Лев Толстой стал в ХХI веке не только самым читаемым, но и самым популярным автором экранизаций. А ещё, оказывается, к произведениям классика пишут продолжения.

Студенткой УрГУ слышала, что нашёлся человек, который продолжил роман «Война и мир». Подумала: графоман или сумасшедший. Лучше Толстого не напишет. Через несколько лет, по странному стечению обстоятельств, двухтомник Василия Староя «Пьер и Наташа» оказался в моих руках. Во вступлении — несколько строк, разъясняющих заглавие: «… это вовсе и не продолжение, а скорее фантазия на тему «Войны и мира». А может быть, исторический роман о декабристах, где наравне с реальными личностями действуют и герои толстовского романа».

Вступление заинтриговало, и я стала читать, поначалу сравнивая «Войну и мир» Толстого и продолжение. Но уже к середине первой части поняла: произведения несопоставимы. «Пьер и Наташа» — это идея неосуществлённого романа Л.Толстого «Декабристы», реализованная другим человеком, талантливым, живущим в наше время и знающим о том, что «14 декабря стало днём, с которого началась русская революция. Она продолжается, выматывая поколения своими помыслами, замыслами, вымыслами, домыслами, непредсказуемостью событий».

Итак, автор романа говорит о том, что в развитии общества существует определённая цикличность. Первая четверть всякого столетия уходит на формирование национальной идеи, которая обретает чёткие формы к 20–25 годам, но к середине века идея переходит в свою полную противоположность. Третья четверть столетия идёт под знаменем возрождения этой идеи в несколько преобразованной форме. В последней же четверти идея вырождается, доведена до абсурда. И наконец, окончательные похороны этой самой идеи. С такой цикличностью развиваются все общественные институты, в том числе и литература.

Сильнейшее впечатление произвели главы о восстании декабристов. Всё, что говорили об этом учебники истории, оказалось, мягко говоря, полуправдой. Возможно, Толстой потому и не написал задуманный им роман «Декабристы», что, изучив документы, понял, насколько заблуждался в оценке событий на Сенатской площади.

Книга Василия Староя заставила, признаюсь, по-иному взглянуть на нашу систему идеологического воспитания.