Книга-судьба: «Степан Разин»

• Захар Прилепин, писатель:

— Сейчас я понимаю, что те вещи, которые воздействовали на тебя в детстве, определяют внутренний стержень — ты потом из них и состоишь. Так вот, в возрасте двенадцати — тринадцати лет я прочитал книгу забытого ныне советского писателя Степана Злобина «Степан Разин». И я остался ею совершенно потрясён.

Помню, как сильно впечатлил меня один момент — казнь Степана Разина. Ему сначала отрубили руку, затем — ногу, а следом должны были казнить его брата — Фрола Разина. И Фрол, испугавшись всего этого кровавого действа, закричал: «Я знаю государево дело!», то есть он был готов открыть какие-то секреты, чтобы его помиловали. И Разин — уже без руки и без ноги — поворачивает голову и кричит: «Молчи, собака!» Меня в детстве потрясала эта сила характера, эти представления о чести. Я этим был пронзён насквозь — казалось бы, какая ему разница! Ему голову отрубят через несколько секунд, но ему настолько важно, чтобы никто не дал слабину рядом с ним, тем более родной брат.

Потом, когда я смотрел какие-то фильмы — «Храброе сердце» с Мэлом Гибсоном, «Робина Гуда», я, конечно, всегда думал, что у нас, в России, есть такие же фактурные персонажи (быть может, даже более выразительные!), и они гораздо острее отзываются в нас.

Степан Разин, что характерно, был ровесником и современником других персонажей — тоже культовых — он родился примерно в одно время с Д’Артаньяном и капитаном Морганом — прообразом героя из «Пиратов Карибского моря». Гипотетически они все могли даже встретиться где-нибудь в Средиземном море. И в детстве, конечно, меня очень занимал вопрос, кто бы из них победил? Я, конечно, ставил на Разина.

Пушкин говорил, что Разин — единственное поэтическое лицо России. Его впечатляло количество народных песен об этом персонаже, который был, конечно, злодеем и душегубцем. Но было — помимо злодейства и душегубства — что-то в нём такое, что подкупало и заставляло слагать эти самые песни. Особое чувство свободы, стремление к справедливости, что-то ещё… Что-то, что находило отклик в каждом.

Но дело даже не в этом. Глядя на всех этих персонажей — разинских мужиков, есаулов, казаков, на всё это бесшабашное, бунтарское, пиратское их поведение, я понимал, что в этом, наверное, и вырисовываются какие-то черты нашего национального характера.

Эта книга взрастила моё сознание, и с тех пор оно не подвержено новейшим представлениям о том, каким должен быть человек. Мне кажется, что мы остаёмся по-прежнему теми же. Я ведь всех этих персонажей встретил потом в жизни — кого-то в своих командировках в Чечню, кого-то на Донбассе… Этих казаков, стрельцов — одним словом, русского бесшабашного человека, распахнутого настежь. Он порой беспощаден, порой — резок, он спасает и вершит, и при всём этом в нём есть какая-то высокая нота. Я и сам такой.