Герои картины «Два города — одна любовь» — Екатеринбург и Иерусалим, объединённые именем и стихами Рины Левинзон, жившей в Свердловске и верной ему по-прежнему, несмотря на километры дорог и судеб.
...Над Екатеринбургом плывут стихи. Лёгкие и прозрачные. Читает женщина — миниатюрная, с солнечными глазами и всем улыбающейся улыбкой. Большинству зрителей в зале, возможно, незнакомая. Но, кажется, услышав её однажды, голос врезается в душу, а стихи хочется найти и читать, читать...
С Риной Левинзон Владислав Тарик виделся лишь раз — в 1991 году, в первое её возвращение после отъезда в Израиль. Творческий вечер, первый постэмиграционный сборник «Первый дом. Последний дом»: бумага стихам досталась серая, корявая, печать — убогая, размытая. Уместившиеся на маленьких страницах строки — чистые и хрустальные, рифмы лишены густой непролазности. Лирика не смазлива, не слезлива, а обращённое к вечности лишено выспренности. Она — поёт: упивается тихой любовью и воспевает наползающее горе.
—Рина много читала, я подошёл, сказал, что хотел бы снять про неё фильм или сюжет для тележурнала. Как документалист, я видел в ней что-то контрастное: среди серой толпы, угрюмой уличной массы, остервенелых лиц вдруг — солнышко из другого мира. Она зацепила меня внутренним светом, в ней было тепло. Говорила о себе, а у меня выстраивался свой параллельный ряд. Времена были дикие, плёнку не достал, и фильма тогда не получилось, — рассказывает Владислав Владимирович.
Прошло двадцать лет, и Виталий Волович подарил Тарику книгу «Два города — одна любовь» со стихами Рины Левинзон и рисунками Виталия Михайловича. Он, Миша Брусиловский, Майя Никулина и ещё немногие — кто не боялся дружить с опальной Риной и её мужем — поэтом Александром Воловиком. Ни в период их тяжёлого отъезда-отрыва, ни когда они жили в Иерусалиме.
Денег снова не было. Уральскую часть фильма выдающийся уральский кино-оператор и режиссёр снял на ... фотоаппарат с функцией видео. Иерусалимскую взял из Интернета. Как говорит, сделал на коленке. Но зрителю, чтобы передать любовь режиссёра к своим героям, этого вполне достаточно. Кадры фильма бережно листают альбом жизни Рины — заснеженный Свердловск и снег в Иерусалиме, могильный камень с именами родителей и еврейская свадьба.
Над старым Екатеринбургом плывут песни на стихи Рины. Город в фильме неузнаваемо красив. Иногда кажется — он ли? Оставшиеся в живых купеческие дома и особняки золотопромышленников словно причастились и просветлели перед неминуемым уходом. Старый город, истинные поэты, особый мир культуры — уходящая натура. На волоске. На краю. Внутреннее посвящение фильма «Два города — одна любовь» — высоким идеалам, которые кажутся режиссёру уходящими бесследно.
