Руководитель "Красной линии" рассказала "ОГ" о проекте

Читатели нас часто спрашивают — в чью светлую голову пришла мысль создать в Екатеринбурге «Красную линию», и кто сейчас занимается проектом? Знакомьтесь — в гости в «Областную газету» пришла Оксана Корлыханова, руководитель проекта «Красная линия Екатеринбурга».

Оксана Корлыханова, листая подшивку «Областной газеты» с выпусками «Красной линии», задержалась на странице про Дом Севастьянова — оказалось, у неё это — это одна из любимых точек на маршруте. Фото Яны Белоцерковской.

Оксана удивила меня ещё в коридоре редакции. На мой дежурный вопрос — легко ли добралась и быстро ли нас нашла — она ответила, что нашла быстро, но вообще Екатеринбург — не её родной город. Вот так...

— Я почему-то была твёрдо уверена, что руководитель такого проекта — коренной екатеринбуржец...

— Это ошибочное впечатление — наоборот, люди, которые в городе живут, часто почти ничего про него не знают — привыкли и не обращают внимания. Я жила в Уфе и в какой-то момент поняла, что этот город переросла. Там культура, если честно, замерла. Выбирала между Самарой, Екатеринбургом, Питером и Москвой. Когда приехала в Екатеринбург, увидела, как в скверике ребята ставили скамейки, сажали деревья... Я сказала: «Останусь». Здесь люди — лёгкие на подъём, и всё время что-то происходит.

— С чего вообще «Красная линия» началась?

— После незаконного сноса особняка Ярутина (май 2009 года) в городе начались волнения, был митинг, блогосфера бурлила. И к концу 2010 года всё вылилось в обсуждение, что Екатеринбург лишили чуть ли не последнего памятника архитектуры и смотреть здесь совершенно нечего. Было очень много вылито грязи — вплоть до того, что кроме места казни царя здесь и глянуть не на что. Я когда сюда приехала со своим восторженным отношением к городу, понять такого пессимизма не могла. Здесь много замечательного — взять хотя бы то, что «Чайф» здесь живёт и никуда не уезжает. Тогда все эти митингующие напали на Дмитрия Калаева — хотя он был абсолютно ни при чём, работал советником тогдашнего министра экономики области Михаила Максимова. Но просто он был довольно активен в блогах, поэтому на него и напали. И Калаев предложил создать проект по типу Ганновера, где есть «Красная нить» — объединить самые известные туристические места города. Собрались люди, которым это было надо. Сами нашли краску, кто-то сайт сделал, кто-то футболки выпустил, кто-то договорился о машинке для покраски.

Июнь 2011 года. «Красная линия» впервые появляется на улицах города. Фото — соцсети.

— 35 пунктов были определены путём интернет-голосования...

— Да. Первого апреля 2011 года оно стартовало. Мы даже не предполагали, что за первый же день три тысячи человек проголосуют! Сработало несколько факторов: во-первых, общество было готово к защите архитектуры, к каким-то действиям, и активно в процесс голосования включилось. Во-вторых, айтишники — люди, живущие в Сети, присоединились — тогда остро стоял вопрос, что их любимую «Клавиатуру» куда-то могут перенести. А попадание в «Красную линию» — это всё-таки гарантия безопасности. В мае 2011 года согласовали маршрут с администрацией города и получили разрешение на покраску. 18 июня 2011 года — нарисовали. Кстати, за первую ночь замкнуть не успели, потом ещё дорисовывали. Ну и дождь тогда шёл, он тоже, конечно, мешал... Выбирали из семидесяти объектов. Хотели сначала сделать 21 объект, как в Ганновере. И чтобы она была тоже километра четыре. Но получилось, что расстояние между значимыми объектами в Екатеринбурге большое, и на пути между ними попадают другие здания. Поэтому их решили добавить. Получилось 35.

— Некоторые объекты всё же не попали. Например, дом Поклевских-Козелл...

— Не проголосовали за него. Мы вообще не вмешивались в решение горожан — 11 тысяч человек сделали выбор. Если бы мы вмешивались, мы бы переругались.

— Попали, в то же время, дома, о которых мало что известно. Дом Скрябиной — как ему удалось голосование выиграть? Я перерыла архивы, еле-еле что-то нашла...

— Да, это, наверное, было нашей ошибкой — я считаю, что улицу Горького нужно было объединять под одним номером. Дом Чувильдина («Косой дом»), электростанция «Луч» и дом Скрябиной — по сути дела, интересны прежде всего своим кирпичным стилем, характерным для той поры. Но в процессе голосования очень сильно оторвались «Клавиатура», «Луч» и «Косой дом». Поэтому решили отметить их на линии отдельно, ну а дом Скрябиной был как раз один из тех, который добавили, раз уж всё равно мимо идём. Но пусть это будет дом-загадка? Быть может, благодаря попаданию на линию найдутся знатоки его судьбы, что-то прояснится...

— Есть объекты, о которых мне, признаюсь, было очень тяжело писать. Например, Площадь 1905 года — это один пункт, а сколько там всего! Или улица Вайнера... Или Исторический сквер.

— Да, мы приняли такое решение, потому что по отдельности эти объекты в голосовании бы провалились. За отдельные объекты в Историческом сквере люди просто не голосовали бы. А так — да, за одной цифрой «5» скрывается весь сквер — и сад камней, и мост, и музей ИЗО... Просто экскурсоводы должны понимать, что за одним номером скрывается целое место.

— Не будет «Красная линия» расти?

— Мы сейчас планируем издать новую версию карты, на которой многие здания отметим дополнительно. Но не номерами — просто, условно говоря, звёздочками. Чтобы люди, которые по «Красной линии» гуляют, знали, что ещё можно посмотреть, не удаляясь от маршрута. Например, появится музей Эрнста Неизвестного. Ну и, конечно, мы изначально очертили круг улиц, через которые «Красная линия» пройдёт — поэтому удлинять её мы не будем. Экскурсия должна быть пешеходной.

—Расскажите о вашей команде. Когда вы возглавили проект?

— В марте 2012 года. Калаев перебрался в Москву, но нас всё равно поддерживает. Сейчас наша команда — это 15 человек, самых разных, но готовых вкладываться в общее дело.

— Есть ли у «Красной линии» противники?

— Конечно. Возмущаются, что мы занимаемся ерундой — говорят, лучше бы дороги починили.

— Может быть, это из-за того, что мало о проекте знают?

— Нет. Люди не любят новое. Всегда будут недовольные.

— Знаю, среди краеведов тоже были вопросы по поводу «Красной линии»...

— Да, они считают, что не был проведён достаточный анализ ценности каждого объекта. Повторюсь: мы сразу приняли решение, что не будем вмешиваться в итоги голосования. Это мы и говорим краеведам. Всё равно к единому мнению очень трудно прийти — вот даже мы, команда «Красной линии», собираемся, и всегда спорим. Мы создавали маршрут, который объединяет самый разный Екатеринбург — здесь есть и православная сторона истории города, и память о предпринимательском таланте — усадьба Харитонова-Расторгуева, и литературная сторона, и театральная, и промышленная... И о власти мы говорим, проходя мимо резиденции, и об исконно уральских промыслах — о камнерезном искусстве. По сути дела, любой объект символизирует какую-то грань города.