Паломницы из Новой Зеландии и Австралии в храме Екатеринбурга. Фото: Екатеринбургская Епархия
– Я приезжаю в Екатеринбург уже в пятый раз, – говорит Владимир Бойков. – Впервые посетил его в 2011 году. Для меня всё здесь уже такое родное, как будто я дома. Мы очень любим местную архитектуру, особенно впечатляют старые здания и церкви, не только Храм-на-Крови и Ново-Тихвинский монастырь. Наши паломники интересуются всеми православными местами, для них это радость, потому что в Новой Зеландии и Австралии такого вообще нет — страны у нас далёкие, и никакой христианской культуры там уже почти не осталось. А здесь мы на каждом углу можем увидеть благолепный храм, помолиться и побыть на службах.
Правда, к местной природе гости из южного полушария отнеслись прохладно. По их мнению, пейзажи Новой Зеландии намного живописнее, чем уральские (кстати, знаменитую кинотрилогию «Властелин колец» новозеландский режиссёр Питер Джексон снимал у себя на родине). Паломники говорят, что главная цель их путешествия — русская Голгофа.
– Все наши паломники — наследники белого движения, их судьбы связаны с трагедией царской семьи, – отметил Владимир Бойков. – Мои родители, которые родились в Китае, были потомками забайкальских казаков, воевавших за царя, – они из Читы перешли русскую границу и осели в Манчьжурии, откуда мы потом уехали в Австралию. Несмотря на то, что мы родились и живём в другом полушарии, мы всё равно русские люди и хотим помочь возрождению веры на нашей Родине. Для этого мы и приехали в Екатеринбург, чтобы почтить царскую семью. Даже в далёкой Новой Зеландии мы берём с неё пример, воспитывая в себе стойкость, мужество и милосердие.
Паломники из России добираются до Среднего Урала автобусами, самолётами и поездами. Но сильные духом идут пешком, как, например, православный деятель Андрей Бардиж из Подмосковья. 2 июня он организовал пеший крестный ход из Тобольска в Екатеринбург через Тюмень, Ирбит и Алапаевск. Духовный путь длиной 700 километров с ним надеялись разделить 140 верующих, но до Берёзовского дошли всего 15 человек.
– Не все смогли пройти до конца, – сказал Андрей Бардиж. – Многие просто не понимают, что такое крестный ход, и не готовы к бытовым трудностям, которые возникают в пути. Но в этом и есть цель крестного хода – преодолевать эти трудности. Чтобы пойти с нами, люди брали отпуска на работе, но большинство участников — уже пенсионеры, молодых у нас нет вообще. Прежде чем идти в крестный ход, человек всё-таки должен достаточно пожить… Я имею в виду взросление духовное прежде всего.
По словам Андрея Бардижа, трудности в пути случались разные. Ночевать приходилось то в палатках, то в сельских клубах или школах, куда крестоходцев охотно пускали. С едой проблемы тоже бывали, всё-таки путь неблизкий, а холодильник с собой не возьмёшь. Да и других сложностей хватало — от дождливой погоды до стёртых ботинок.
– Я занимаюсь пешими крестными ходами 17 лет, – говорит Андрей Бардиж. – Это особая форма духовного служения, ни с чем не сравнимая и ни на что не похожая. За эти годы мною было пройдено много приличных дорог, с различными задачами. Они внешне формулируются по-разному, но внутри в них много общего – пройти путь ради Христа и помолиться. В этом и заключается цель нашего крестного хода — дойти до Екатеринбурга, помолиться за царскую семью и снова отправиться в путь до Ганиной Ямы, чтобы разделить его вместе с другими паломниками.
В преддверии Царских дней Храм-на-Крови и монастырь на Ганиной Яме посетили московские блогеры Юлия Барсанова, Александр Мучаев, Александр Радаев, Никита Томилин и Мария Катасонова. В течение двух дней, с 8 по 9 июля, они открывали для себя Царский маршрут. Гостям понравился приём и беседы с духовенством.
– Везде встречали с любовью и первым делом вели в трапезную, – написала блогер Мария Катасонова в Facebook. – Тонны информации и живые дискуссии со священниками. Не было чувства, что тебя готовы «забить кадилом» за здоровый скепсис. Удивила адекватная оценка священнослужителями и революционных событий, где история, помимо чёрного и белого, имеет массу полутонов. Именно такой подход и является единственно верным, когда сегодня, спустя сто лет, кто-то навязчиво заставляет платить и каяться, а кто-то и вовсе хочет снова разжечь.