Ёлки — «единственная добывающая промышленность». Даже в условиях революции

28 декабря 2017, 03:00

Маргарита Чекмарёва, в прошлом — учитель истории, нынче — краевед, на пенсии, г. Камышлов:

— Иногда слышу: с приходом большевиков в стране изменились не только будни, но и праздники. Мол, до того с Рождества начинался сезон балов, праздничных гуляний, благотворительных вечеров. Каждому сословию — своё. А затем, дескать, рождественскую ёлку назвали «вражеской, немецкой затеей, чуждой русскому народу».

Правдоподобно. Но — неправда. Или так — не вся правда. Да, 24 января 1918 года декретом Совета народных комиссаров «О введении в Российской республике западноевропейского календаря» в стране был отменён Юлианский календарь, а заодно спонтанно возник запрет на «праздник ёлки». Декрет не возвещал отмену праздника, но у народа возникли сильные психологические потрясения вследствие сдвига привычных календарных дат. Некто Г. Князев (нашла это в документах того времени) записал в своём дневнике: «Так и не знали, праздновать или же нет Новый год. Некоторые встречали, другие будут встречать праздник по старому стилю — «Не хотим по-большевистски!»

К счастью, временный хаос из-за декрета о новом календаре и новой системе советских праздников был, видимо, недолог. В газетах начали публиковать указания, как проводить праздники, тем самым власть делала попытку заменить старые традиции на новые. В 1922 году Рождество Христово было переименовано в… «комсомольское Рождество», или по-другому, «комсвятки», которые предписывалось организовывать комсомольским ячейкам. «Комсвятки» начинались обычно с разоблачения в речах и докладах «экономических корней» рождественского праздника, затем устраивались политические сатиры, «живые картины», на церковные мотивы пели комсомольские песни. А дальше начиналась «комсомольская ёлка» (советские идеологи старались использовать традиционные ритуалы) и маскарады в костюмах Нэпмана, Деникина, Кулака, Колчака, Антанты и т.д.

Наступление на ёлки и Рождество как приметы «имперской России» какое-то время продолжалось. Однажды в архивных листах встретилась фраза: «На базарах почти не видно ёлок — мало становится бессознательных людей». Но! В дневниках Корнея Чуковского прочитала про Новый год 1920-го: «Поразительную вещь устроили дети: оказывается, они в течение месяца копили кусочки хлеба, которые давали им в гимназии, сушили их — и вот, изготовив белые фунтики с наклеенными картинками, набили их сухарями и разложили их под ёлкой — как подарки родителям…» Из записей того же К. Чуковского 1924 года: «Сколько ёлок! На каждом углу самых безлюдных улиц стоит воз, доверху наполненный ёлками — и возле воза унылый мужик, безнадёжно взирающий на редких прохожих. Разговорился с одним. «Хоть бы на соль заработать, уж о керосине и не мечтаем. Единственная добывающая промышленность — ёлки. Засыпали ёлками весь Ленинград, сбили цену до 15 копеек. И я заметил, что покупают ёлки главным образом маленькие, пролетарские — чтобы поставить на стол…».

Нет, жизнь, нормальные человеческие ценности всё-таки брали своё. Даже в условиях революционного противостояния.