«Мы писали о том, что видели сами»

• Опубликовано в №199 от 28.10.2015

В начале октября прошёл фестиваль прессы «Вся Россия». В сочинском Дагомысе собрались журналисты со всей страны. Самой многочисленной делегацией была крымская – журналистам полуострова сейчас особенно важно вливаться в медиасообщество страны… Что примечательно, приехало много молодых журналистов.

Был очередной вечер, мы сидели на балконе, смотрели на море и разговаривали. И вдруг речь зашла о событиях Крымской весны. Обе мои собеседницы смотрели на эти события глазами журналистов. Татьяна Бланк – журналист симферопольский, Ирина Швайко – из посёлка Нижнегорский. Их история страшно контрастировала с этим спокойным и безмятежным сочинским пейзажем за окном… В какой-то момент, спросив разрешение, я просто включила диктофон.

В Сочи на форуме «Вся Россия». Татьяна Бланк – крайняя справа, рядом с ней – Елена Андрющенко (к сожалению, не принимала участия в беседе), рядом – Ирина Швайко. Крайняя слева – журналист «ОГ» Яна Белоцерковская. Фото: Vk.com

«Не было гордости за свою страну»

Таня: Нас в «материковой» Украине всегда воспринимали русскими людьми. В Крыму жители между собой и в семьях общаются на русском языке. Украинский язык искусственно насаждался!

Ирина: В школах мы каждый год выбирали язык обучения – русский или украинский. В Крыму все выбирали русский. У нас только гимназия украинская была в Симферополе, да и всё. В моём районе (Нижнегорском. – Прим. авт.) из 24 школ не было ни одной украинской.

Таня: Я когда в старших классах училась, у нас большинство учебников (независимо от языка обучения в школе) были переведены на украинский язык. И учебная программа была так составлена, что выросло несколько поколений, которые не знают дат начала и окончания Великой Отечественной войны, основных битв и сражений. Упор шел на историю Украины.

Ирина: Не было гордости за свою страну. О патриотизме никто не говорил даже. Тему Великой Отечественной вой­ны просто глушили. Только сейчас этой теме уделяют внимание. Детям – моим, по крайней мере, это интересно. Они гимн российский поют, гордятся им…

«Вместе ели-пили, а сейчас…»

Таня: Когда всё только начиналось, наше отношение было таким: «Опять в Киеве какие-то беспорядки»…

Ирина: Мы не думали, что всё это дойдёт до такого. Надеялись, что беспорядки прекратятся. Когда в двадцатых числах февраля полетели первые головы у памятников Ленину, тогда стали понимать, что что-то начинается… Очень страшно было, когда «Правый сектор»* начал угрожать, что они сейчас приедут в Крым и начнут резню. Будут резать наших детей. Брат моего мужа писал мне целые петиции: «Я мобилизуюсь, я приду в Крым и буду резать твоих детей». Это он про своих племянников! Мы за год до этого ездили к нему в гости, вместе ели-пили, а сейчас… Хотя люди там, конечно, разные. Но отношение было таким – мы вас перережем, как вы посмели… Мы решили защищать свой выбор.

Таня: Как возникло крымское ополчение? Это простые крымчане, которые встали на защиту своей земли. Они объединялись в дружины. Дружины были практически в каждом населённом пункте полуострова! Они патрулировали улицы, чтобы пресечь возможные беспорядки. Они и сейчас продолжают следить за порядком – уже в Республике Крым.

Ирина: Помню, в соседнем с моим районе ночью была попытка снять голову у памятника Ленину – и уже с утра парни моего посёлка активизировались, взяли палатку, бочку, в которую натащили дров… Пошли охранять памятник. Я как про это узнала? Стою на кухне, готовлю. И тут слышу – мои соседки говорят: «Давай собирай бутерброды! Я чайник возьму», «Я котлет нажарю». Я выглядываю, говорю – куда это вы собрались? А они рассказывают – там же наши парни вышли! Мы им сейчас понесём кушать. Маленький же населённый пункт – все друг друга знают. Там все мои друзья были. Человек двести ребят несколько дней жили возле этого памятника. Когда «Правый сектор» заявил, что пойдёт на Крым, все они – кто стоял под Лениным – собрали митинг. У нас в районе нет своего телевидения, есть только одна газета, которая ходит два раза в неделю. Не было никаких нигде объявлений! Но вообще все пришли. Все скинулись, кто сколько мог, на бензин – и парни на машинах по­ехали. Взяли охотничьи ружья, всё, что найти смогли… Такое единение людей было! Было два поста – Чонгар и Армянск (была информация, что с западной Украины в Крым едет поезд с бойцами «Правого сектора» – но узнав о заготовленном «тёплом» приёме, они повернули обратно – Прим. «ОГ»).

Таня: Все крымские журналисты приняли решение отстаивать правду и освещать события объективно. Мы писали только о том, что видели сами. Тех, кто пытался работать «на Украину» и лгать о том, что у нас пустые полки или что нас под дулами автоматов заставляют голосовать за присоединение Крыма к России, наше журналистское сообщество вытеснило с полуострова. Они вынуждены были уехать.

«Я хочу пережить этот момент сам»

Таня: В день референдума в Симферополе люди шли голосовать с самого утра. Некоторые уже стояли под участками ещё до открытия. Все обнимались, друг друга поздравляли с праздником. Старшее поколение шло на участки со словами: «Мы возвращаемся домой!». Я, как журналист, понимала, что это очень судьбоносный исторический момент. Мне удалось побывать в этот день на многих избирательных участках в Симферополе. Я своими глазами видела их радость, эмоции... У моего пожилого соседа проблемы с ногами, ему тяжело передвигаться. И вот он сам идёт на этот участок… На предложение помощи он отказался, ответил: «Нет. Я хочу дойти сам и пережить этот момент в полной мере». Когда на площади объявляли, что крымчане выбрали возвращение на Родину, люди не скрывали эмоций! Все обнимались и поздравляли друг друга. Я и сейчас об этом вспоминаю с волнением… Помню, как моя мама плакала от счастья. Сложно поверить: двадцать лет жизни в чужой стране. И настал тот день, когда мы снова дома…

Ирина: Когда у нас открылись избирательные участки, скажу прямо – было страшно. Боялись каких-то провокаций. И при этом явка в сёлах была свыше 95 процентов!

Таня: Про страх добавлю. Когда ещё только переворот случился, мы боялись кровопролития. Очень. В этот момент родные из России предлагали свою помощь... Мне звонил брат – он живет в Питере. Говорил – берите билеты, прилетайте ко мне. А ещё было опасение, что наш мирный Крым начнут расшатывать изнутри...

Ирина: Мы с татарами жили, в принципе, нормально. Но при Украине нас постоянно сталкивали – вот вы русские… ну, то есть, украинцы. А вы татары. Разделяли зачем-то очень сильно. А когда начались все эти события, украинская власть их настраивала, что если они в Россию попадут, их там будут прессинговать. Я помню, у соседа-татарина спрашиваю: «Как так – мы же всю жизнь прожили бок о бок! И тебе скажут – ты пойдёшь нас резать, семью нашу?» А он говорил: «Нет, я вас резать не пойду. Мы поедем в другой район, а сюда приедут оттуда». А сейчас политика мира. Когда я сейчас по школам езжу, посещая классные часы, постоянно говорю: «Мы живём в одной стране. Мы – единый народ, дружный».

Таня: Мы не устанем повторять – не мы устроили Майдан в Киеве, чтобы вернуться в Россию… Крымская весна восстановила историческую справедливость, которую жители Крыма ждали многие годы. В Крыму уже больше двадцати лет как существует Русская община Крыма. Она постоянно напоминала людям, какие у нас богатые связи с Россией. Благодаря деятельности Русской общины мы не теряли веры, что однажды Крым вернётся домой. Удивительно – мы об этом мечтали, конечно, но никто представить себе не мог, что это действительно случится.