Как Екатеринбург чуть было не стал Исейдонском

Почти сразу после начала войны столичный Санкт-Петербург официально стал Петроградом, избавившись от по-немецки звучавшего «хвоста» — то есть «бурга». После этого начал подниматься вопрос и о переименовании Екатеринбурга, имеющего то же самое окончание.

Антигерманские настроения в стране привели к переименованию не только столицы, но и по-германски звучавших названий (магазинов, фабрик и других предприятий и организаций), а также смене фамилий тех, кто не хотел подвергаться репрессиям. Дошла очередь и до «звучащего по-немецки» названия города Екатеринбурга. На основании циркуляра Министерства внутренних дел из Перми как столицы губернии в екатеринбургскую городскую думу пришло предложение обсудить вопрос о переименовании Екатеринбурга — как единственного в губернии населённого пункта с немецким названием.

После долгих споров и обсуждений вопрос о переименовании был вынесен на заседание городской думы, после чего была сформирована комиссия, которая должна была ответить на два вопроса: стоит ли переименовывать; и — если стоит, то каким будет новое название?

Комиссия, в которую вошёл председатель Уральского общества любителей естествознания Онисим Клер, председатель уездной земской управы Александр Симанов, окружной прокурор Александр Гильков и другие уважаемые люди, быстро пришла к согласию по первому вопросу: переименовывать Екатеринбург надо. Однако не договорились по второму.

Клер, как наиболее подкованный в истории, предложил название Иседонск (варианты: Исседонск, Исейдонск — от исседонов — древнего народа, когда-то обитавшего на Урале), а потом, не встретив понимания, более простой — Екатеринополь («поль» — греческое окончание). Симанов высказался за Екатериноград, Гильков — за Екатеринозаводск. Дальше посыпалось как из рога изобилия: Екатериноисетск, Екатериноугорск, Екатериноурал, Екатеринокаменск, Екатериногор и даже Екатеринобор. На следующем заседании нашлись люди (гласные С.Бибиков и П.Иванов, юрист Д. Веселов), ставшие доказывать, что «бург» вообще имеет не немецкие, а латинские или голландские корни.

В итоге комиссия так и не пришла к единому названию, и городская дума, знавшая об этих мучениях, своим постановлением отменила и переименование, и саму комиссию.