Как каждый русский солдат в 17 сантимов обошёлся французам

Книг, в которых собраны воспоминания участников войны, наших земляков, буквально единицы. И сегодня хочется без лишних редакционных пояснений и архивных аналогий, без сокращений привести одно из них — Артемия Лаврентьевича Колясникова — уж больно колоритный рассказ. Записал его 27 сентября 1952 года в селе Байны, Богдановичского района уральский краевед и фольклорист Владимир Бирюков (эти воспоминания включены в книгу «Урал в его живом слове», которая вышла в Свердловском книжном издательстве в 1953 году). На тот момент героическому колхознику Колясникову было 65 лет, а историку Бирюкову на год меньше. Единственное, хочется предположить, что Артемий Лаврентьевич был бойцом 6-го полка 3-й Особой пехотной бригады, потому что именно этот полк предназначался для русского экспедиционного корпуса во Франции и формировался в Челябинске (аналогичный 5-й Особый полк отправился в Шампань из Екатеринбурга). Итак:

«В шестнадцатом году я подпал под мобилизацию. Взяли меня 2 февраля и послали в Челябинск. Там мы обучались, а потом я попал в отборные войска и был послан во Францию.

Ехали мы через Екатеринбург, на Вологду, на Архангельск, спустились в Белое море и во Францию заехали с западу. Там есть порт Брест, в нём высадку с моря сделали.

Нас, русских солдат, послали две дивизии на поддержку французам, как у них не хватало войск. Когда мы разговаривали с французами, те говорили:

— Мы вас купили…

Нам французы пушки давали, а с нас за это брали солдат. Каждый русский солдат в 17 сантимов обошёлся французам. А сантим - от меньше копейки!

Мы в Шампани потом шесть месяцев стояли против немца. Вскорости у нас в России сделалась революция. Мы потребовали:

— Отправляйте нас домой!

Нам говорят:

— Вас там некому сдать, нет хозяина теперь…

Мы во Францию приехали как союзники, а в семнадцатом году оказались на положении военнопленных. Нас семь тысяч солдат отправили в Африку. Там мы пробыли пять лет, пока нас не вернули в Россию.

18 декабря в семнадцатом году посадили нас на пароход в Марселе. До Африки мы ехали всего двое суток и высадились в городе Оране. Везли нас туда как бандитов. Так и объявили. На каждой станции с пулемётами встречали.

Как привезли туда, за проволоку на пять месяцев посадили. Сначала на прогулку гоняли, а потом на работы: гору окапывали, болота засыпали, а потом лесопосадку делали. Тут мы забастовку на три дня объявили, не захотели ходить за 12 километров по тамошней жаре. Ну, нас давай морить: утром только по стакану чаю выпьешь. Забастовали тогда всем лагерем.

Через пять месяцев нас стали разгонять на работы. Спрашивали, кто чем дома занимался, а потом либо на сельскохозяйственные работы, либо в шахты.

В двадцатом году отправили нас в город Алжир. Красивый город. На склоне к морю. Из улицы в другую улицу надо по лестнице спущаться. Насмотрелся, как народ там живёт. А народ очень смешанный: арабы, сенегальцев полно, чёрные негры. Арабы худо живут. Как кочующий народ: летом все на монтане, на горе — по-нашему, а зимой спущаются книзу, в лощину. Для нашего брата там тяжело: с четырёх часов какая-то сырость потянет, а ночью совсем сыро, туман. В летние месяцы ни одна дожжина не падёт.

Долго пришлось пострадать нам у наших бывших союзников. Но всё же, в конце концов, родная советская власть выручила нас и вернула на Родину».

(Стиль и орфография сохранены).