Николай Кузнецов – мифический «агент 007»?

Раз в месяц «ОГ» представляет очередной номер единственного в регионе толстого литературного журнала. В Год театра читаем журнал с уральцами, так или иначе связанными с театром, ведь в основе сценического действа – литература, значит – есть понимание её законов и достоинств. Сентябрьский номер читаем с драматургом Алексеем ЕНЬШИНЫМ.

– Шокирующая публикация » У вас продаётся славянский шкаф?»… Автор, нейтрально представив жанр как «размышления», последовательно развенчивает легенду о разведчике Николае Кузнецове. Главный аргумент – отсутствие документальных доказательств тех фактов, что и создали легенду. А без этого получается какой-то… мифический агент 007. Что из этих «размышлений» вас убедило? А что, выражаясь языком закона, «подрыв имиджа» легендарного разведчика?

– Фактчекинг (то, чем занимается автор статьи) – сегодня один из главных способов существовать в изменчивой интернет-среде, где острая, актуальная новость соседствует с эффектным фейком. Зачастую «почекать», проверить новость можно с помощью каких-то совсем доступных способов.Так и поступает Леонид Павлов, много лет занимающийся историей предвоенного периода и войны: использует не какие-то секретные архивы в подвалах ФСБ, а вполне доступные источники, которые позволяют по-другому взглянуть на исторических персонажей. В частности на Кузнецова, превратившегося в часть уральской мифологии, наряду с Бажовым или даже Ельциным. Всего лишь сопоставление дат в переписке лидеров трёх государств в годы войны ставит под сомнение «подвиг разведчика». Удивительно, что никто раньше этого не сделал, – настолько всё на поверхности.

С одной стороны, мифология помогает формировать некий имидж региона… Нет, слишком пафосно. Она просто делает вашу жизнь увлекательнее. Даже если лох-несское чудовище – выдумка, она всё равно заставила кучу людей сняться с мест и поехать в Шотландию или изучать бронтозавров, или ещё каким-нибудь образом «смазать карту будней». С другой стороны, мифология, как мне кажется, слишком упрощает картину мира: есть наши и не наши, боги и демоны, тамплиеры и масоны – и сразу понятно, что в твоих проблемах виновны тайные силы, а ты лишь винтик в их мудрёном механизме. Расслабься и… Не знаю, какое тут удовольствие можно получить. Крушение мифа сродни выходу из зоны комфорта: противно, гадко, жалко старую жизнь, но это заставляет двигаться, идти вперёд. Я рос в 80–90-е, когда рушились фигуры более значительные, чем тот же Кузнецов, и в данной публикации особой крамолы не вижу. Тем более, что автор приводит доказательную базу по двум «подвигам разведчика», а не отрицает его деятельность целиком. Вспоминаются записки Михаила Веллера, где он разбирает советскую классику, включая и «Повесть о настоящем человеке». Действует он с помощью приёмов все того же фактчекинга, используя мнения специалистов: профессиональный охотник и военный критикует книжного Маресьева, во-первых, за то, что тот с одного выстрела из пистолета уложил медведя-шатуна, а во-вторых, что не догадался взять с собой медвежатины, предпочитая есть ёжиков. Веллер подводит итог интересной фразой: «С тех пор хотелось мне как-нибудь с Маресьевым встретиться и узнать, как на самом деле всё было. Если только не случилось так, что вместо собственной памяти у него теперь сочинённое хреновым, я вам доложу, писателем Полевым».Фактически мы и сами творим миф из своей жизни, приглаживая и приукрашивая воспоминания, так что даже если бы Кузнецов был жив, то вполне возможно, мы бы услышали от него версию жизни, изложенную в книгах Медведева.

– Из литературных публикаций, по-моему, самая увлекательная – цикл рассказов «Интерактивный мальчик». Это не просто наблюдения о детях, это сюжеты с детским взглядом на жизнь. Автор Наталья Евдокимова – сценарист киножурнала «Ералаш». Понятно, откуда такой взгляд…

– Традиция смешных (и в меру поучительных) детских рассказов – одна из ведущих в отечественной литературе: Зощенко, Носов и, конечно, Драгунский – их героев помнят и любят даже несмотря на то, что несколько раз кардинально менялись эпохи и быт. Мой старший сын упорно требует почитать ему «Денискины рассказы» перед сном, хотя между ним и Дениской разница более чем в полвека. Понятно, что многие хотят продолжать эту традицию, но сами понимаете: много званых – мало избранных.

Рассказы Евдокимовой совсем уж миниатюрны, они колеблются между весёлым анекдотом и полуабсурдистскими зарисовками, в большинстве которых дети предстают загадочными инопланетянами со своей логикой и своими необъяснимыми чувствами, в дополнение к обычным пяти. Но тот же Драгунский рядом с совершенным анекдотом про манную кашу или концерт юных сатириков ставит какие-то пронзительные и глубинные вещи, которые сложно придумать, только пережить или удачно подслушать. Как в «Синем кинжале», когда Денис полночи вынашивает месть однокласснику и точит свой пластмассовый игрушечный кинжал, чтобы занести его над этим самым Левкой и зловеще захохотать. Или совершенно лирическая «Девочка на шаре», или сентиментальный «Он живой и светится», когда герой сидит, забытый всем миром, в песочнице. Дело не в том, что «раньше было лучше», а в том, что дети это больше, чем рубрика «Эти забавные животные». Это и грустно, и смешно, а иногда и страшно. Весь спектр эмоций, все оттенки вкуса, включая противную манную кашу с хреном и вареньем сразу, а не только карамель и тутти-фрутти.

– Театр в последние годы часто сетует на нехватку сюжетов из жизни подростков. Жизнь не перестала подбрасывать их, поскольку подростковый возраст – самый значимый и опасный период взросления, но на сцене этих сюжетов почти нет. «Не говорить» Аделии Амраевой – именно «рассказ для подростков». Так обозначено автором. А возможно ли превратить рассказ в пьесу и поставить её, например, в ТЮЗе?

– Мне кажется, мы не замечаем интересного противоречия. Обвиняем молодёжь в том, что она мало читает. При этом сейчас активно развивается целый пласт литературы, направленной именно на молодого читателя (то, что называется young adult), и это очень демократичный пласт, в котором спокойно уживаются нон-фикшн с научпопом и суровые реалистические драмы-исповеди на одном краю и томные романтические фантазии про чахнущих от любви вампиров на другом. Видимо, всё-таки читают, если YA-литература прибавляется год от года.

Литераторы и издатели раньше всех отреагировали на этот негласный заказ публики, первыми обратились к подросткам, следом пришли кино и сериалы, а вот театр «притормаживает». Довольно долго подростки вообще не воспринимались в качестве зрителя: шумные, наглые и своевольные – разве что прийти и высидеть на постановке по школьной программе. Которая только больше отобьёт желание посещать спектакли. Говорю, правда, за русский театр. Прорывы какие-то были, но общее ощущение: между «Дорогой Еленой Сергеевной» и «Наташиной мечтой» – пустыня.

Но вот буквально несколько лет подряд вижу: режиссёры, актёры, завлиты, критики тоже вдруг озаботились поиском пьес для подростков. Как драматург сужу: в прошлом году два или три конкурса имели номинацию «Пьеса для подростков», в этом году уже больше пяти, дальше будет только прибавляться.

Все хотят диалога с подростками, с молодёжью, хотят понять, как они думают, чем живут, почему такие резкие и дерзкие и куда эта резкость пропадает со временем. Думаю, дело не только в очевидной, но бесполезной попытке «воспитания искусством». Надеюсь, причина и не в желании просто «окучить» новую аудиторию, этим больше грешит кинематограф. Кто-то надеется «просчитать» таким образом наше будущее, кто-то, наоборот, пытается понять, в каком месте сам совершил непоправимую ошибку, и разглядеть такую же точку невозврата у нового поколения. Наконец, просто болезненно растущее сознание, ломкая психика подростков, конфликтность – отличный материал хоть для пьесы, хоть для рассказа.

«Не говорить» Аделии Тамраевой как раз о тонкой, ранимой душе, которая при этом сама способна больно ранить. Казалось бы, что произошло? Один неосторожный мужской взгляд (правда, из ближнего окружения), пара мыслей, разговор, никакого криминала. Но растущую мятущуюся душу главной героини, подростка Сары, это травмирует, может быть, сильнее, чем прямое насилие. Внезапное погружение во взрослую жизнь, против которого Сара тоже протестует, буквально отказываясь принимать своё меняющееся тело. Ведь за этими изменениями последуют и другие: распад семьи, расставание, разлука. Очень тонко и очень просто сделанный рассказ вполне может стать если не спектаклем (для этого он, пожалуй, слишком эскизен, что ли), то определённо короткометражкой. У автора получилось показать внутреннее состояние героев через их внешние поступки, что всегда любят режиссёры.

• Опубликовано в №180 от 03.10.2019