В этом году председателем жюри был канадский художник Ги ЛАНЖЕВЕН. Кроме того, он также представил в Екатеринбурге свою выставку «Метаморфозы тела» и передал в дар музею часть своих работ. «Областная газета» поговорила с Ланжевеном о фестивале и технике меццо-тинто.
– Это очень серьёзный ивент (событие, мероприятие – пер. с англ.) для художников, – рассказал Ланжевен. – Мне важно быть здесь, потому что это такое событие – единственное в своём роде. Я не был на первом фестивале, но со второго – регулярно приезжаю. Здесь очень достойная организация. После такого сотрудничества я решил подарить часть своей коллекции музею.
– В мире всего около 500 человек творят в технике меццо-тинто. Сколько в Канаде?
– Это не очень популярная техника в мире. В Канаде, например, на серьёзном уровне этим занимаются пять-шесть художников. И, наверное, многим она не очень понятна. Но это только на первый взгляд. Сейчас в это направление приходит больше молодых художников.
– Почему всё же так мало людей берётся за это?
– Потому что всё делается руками. Всё. И самое главное – нет права на ошибку. Перед тобой медная пластина. Ты делаешь на ней зазубрины, зернишь её. Вот, например, висит моя небольшая работа. Только две недели я делал фон. Одно неправильное движение, лишняя царапина – всё идёт в мусорную корзину. Не всем дано так долго сидеть над работой, не у всех такое терпение.
– А что именно вас привлекает в этой технике?
– Свет. Когда я только начинал рисовать, меня привлекали две вещи: графика и фотография. А в меццо-тинто ты можешь это совместить. Ты словно можешь нарисовать фотографию. Ты зубришь поверхность, а потом разглаживаешь где нужно. Этим и достигается эффект фотографии. Из-за такого разглаживания образуются точки, будто зернистость плёнки. Это же просто великолепно! А ещё мне очень нравится сам процесс, когда ты работаешь с тонами, с цветом.
– Плюс огромный полёт фантазии? Хотя, казалось бы, работаешь только с двумя цветами.
– Техника позволяет воплощать любые темы. За ней всегда видишь самого человека. Вот смотришь на работы Мики Ватанабе и понимаешь, какие они нежные. А вот работы Томаша Винярски – жёсткие, суровые. Мы работаем на одних станках, используем одни и те же инструменты, пластины, но у каждого художника всегда проявится его «я». Можно посмотреть на картину, закрыть подпись автора, но ты всё равно узнаешь его. Даже по штрихам.