– Несколько лет назад вы удивили театральный мир тем, что написали и издали «Театральные сказки». Вряд ли балерина Лиепа села однажды и подумала: а не написать ли мне сказку...
– Это был момент, когда я была лишена творчества на балетной сцене. Была в положении, ждала ребёнка, мою дочку Надю. Тогда наши школы танца выпускали газеты, и как-то в преддверии Рождественского концерта наша редактор сказала: «Послушайте, Илзе, а напишите для газеты сказку». Я была ошеломлена. Как человек пишущий (а это дар из юности и тоже от отца, потому что мы писали друг другу письма, и это приучило к ручке, бумаге, к выражению себя в слове) – так вот, я понимала: сказку нельзя выдумать. Сказка не пишется, не придумывается, она рождается. Должна прийти.
Я не торопилась с ответом, но однажды случилось чудо. Ждала встречу, которая задерживалась. В руке был блокнот, вот как у вас сейчас. И, вспомнив о сказке, я написала первую фразу: «Жили-были балетные туфельки». А дальше этот мир стал у меня зримо возникать... Я вспоминала Льва Николаевича Толстого, который выходил плача из комнаты: «Если б вы знали – у меня только что умер князь Андрей». То есть в какой-то момент герои начинают жить своей жизнью. Так же было и у меня. Рождалась тема сказки, герои – а дальше я уже была не властна над ними. Они иногда даже удивляли меня – поведением, мотивацией поступков.
А ещё стало понятно: в сказках оживает мир моего детства. Мир театра, в который я вошла в возрасте пяти лет в партии сына Чио-чио-сан в одноимённой опере. С теми людьми, с теми запахами, атмосферой полутёмных коридоров, которые окаймляли сцену, со старой костюмерной, винтовой железной лестницей, куда мы ходили в антракте. Для нашей семьи, для Андриса и меня, Большой театр – не просто марка, символ. Это всё наше детство. Костюмеры водили нас в буфет. На откидном стульчике в кулисах мы сидели, болтая ногами, когда отец уходил на сцену...
– Вы писали сказки ручкой. Нонсенс по нынешним компьютерным временам.
– Можно было бы кокетливо сказать: «Я старомодна, не приемлю современные технологии». Но тут другое. Попытаюсь сформулировать. Есть вещи, которых мы, включая и молодое поколение, ни в коем случае не должны себя лишить. Я, например, не позволяю себе читать книги через гаджеты, хотя, казалось бы, очень удобно – закачать много книг и взять с собой в дорогу маленький планшет. Но помните – «Вначале было слово...» Сколько спокойствия, величия в этой фразе! А слово – это книга. У неё есть форма, запах, шуршание переворачиваемых страниц. Книга – партнёр, с которым ты вступаешь в диалог. Читая – не дай Бог – Евангелие в гаджете, ты разговариваешь со стеной. Нет диалога, остаёшься один. Не хочу!
И потом – бумага позволяет видеть процесс творения. Мои рукописи похожи на – помните у Винокура – «Тут играйте, тут не играйте». Тут читайте – тут не читайте. Зачёркивания, вставки, замены слов. Увлекательно и полезно для качества текста.
– Сказка – ложь, да в ней намёк... Любая ваша история, она к чему-то?
– Да, сказки – точно, не развлекательны. Они о серьёзном – о благородстве, выборе, несчастной любви. Как занавес влюбился в кулису. Как коты воевали с театральными механизмами. Как юбочка полюбила колет. Как ложи поспорили, какая из них главней... А одну сказку я написала по заказу дочери. Спросила у неё, о чём бы ей хотелось прочитать. А она тогда увлекалась лягушками. Так родилась сказка про лягушку-балерушку.
– Илзе, с вашим именем сегодня тесно связывают пилатес*. Это примерно то же, что делала Джейн Фонда? Или что-то совсем другое?
– Больше 12 лет назад мы открыли балетные школы. Есть школа в Петербурге, несколько школ в Москве. Школы доступны каждому, здесь может заниматься каждая девочка. Но это не кружок, нацеленность на очень серьёзное обучение. А для этого мало собрать команду педагогов – нужно ещё настроить её. Как оркестр. Стали искать методики. Сегодня это единственная школа, которая существует по ЗАКОНАМ гармонии – когда во время экзерсиса рука, каждый пальчик, каждая фаланга движется по своей траектории. Движение по законам гармонизирует душу. Даже если женщина во взрослом возрасте начинает заниматься хореографией – у неё меняется лицо.
– Не только осанка – даже лицо?
– Однажды в Париже, после службы в православном храме на знаменитой Rue Daru, нас пригласили на чай, и мой приятель, русский парижанин, сказал: «Обрати внимание – ты сразу узнаешь за столом смолянок, выпускниц Смольного института». Так и было. Воспитание, заложенное в детстве, в том числе и хореографическое, они несут через всю жизнь. Поэтому мой лозунг – каждая девочка должна заниматься балетом.
Впервые я узнала про пилатес из фильма про балерину Наталью Макарову – она делала там упражнения. Но тогда я подумала: это что-то для звёзд балета, в Америке, к нам не имеет никакого отношения. Знаете, когда пал железный занавес, к нам, к сожалению, хлынула вся пена. Например, фитнес, который можно уравнять с «макдональдсом». Такая дешёвая вредная еда. Один раз съешь гамбургер – может, и ничего, но если это станет образом жизни – будем иметь потерянное поколение. Узнав пилатес, метод полной координации между телом, умом и духом, поняла, что помимо фастфуда есть нечто, способное развивать тебя интеллектуально, давать тебе здоровье и интересное пространство жизни.
Мы провели огромный кастинг в Москве, выбраликоманду из 10 тренеров и за свои деньги отправили их учиться в Лондон, к лучшим специалистам. Теперь у нас есть свои профессионалы пилатеса. Он позволяет держать себя в тонусе не только физическом, но и нравственном.
– Значит, занятия физические провоцируют тебя заниматься и душой?
– Святые отцы говорили: от олимпийца до монаха – один шаг. Нужно просто «перевернуть стрелку», ориентир. И там, и там – максимальная целеустремлённость, отказ от многого, аскетизм и мужество...
– Аскетизм? Но это где-то рядом с современными подростками. «Каждая девочка должна учиться балету»? Но на Дне Екатеринбурга я видела этакие танцы-подергушки. Танцоры как в конвульсиях бьются...
– Современные стрит-данс, уличные танцы, удивительно точно показывают обществу те явления, которые в нём происходят. Иногда в танце только одно – агрессия. Она, кстати, может быть и защитой: пусть я буду «колючим», лишь бы меня не ранили. Наверное, так – у большинства. Я недавно была свидетелем конкурса уличных танцев, тех самых «подергушек», и вдруг мне стало так понятно: мы не имеем права закрывать на них глаза. Нельзя говорить: мы-де занимаемся классическим танцем (или народным), а другие пусть живут как хотят. Кстати, на том фестивале все десять коллективов-участников назывались по-английски. Получается, ребята не видят себя в своей собственной стране. Опасная тенденция. Об этом нельзя не думать. И мне захотелось пойти к тем ребятам тоже. С какой-то идеей, замыслом. Ведь в чём ценность проекта «Уральские сезоны»? Обозначить высокую планку вкуса для танцевальных коллективов России. Да, экзерсис вначале. Да, семинары. А итогом стал спектакль «Князь Владимир», показавший, какие большие задачи – пластические, нравственные – могут решать молодые в танцевальном пространстве. Они танцуют историю князя Владимира. Может, дальше откроют Интернет и прочитают про историю Руси?
Больше, чем танец. Это айсберг!
– Наш губернатор Евгений Куйвашев пригласил вас быть в команде по продвижению заявки на ЭКСПО...
– Когда мы только начали работать с регионами (а сейчас в числе партнёров Тула, Самара, Центральный федеральный округ, Якутия), Евгений Владимирович не просто поддержал идею, а сказал: «Мы будем первыми». И поддержка была безумно ценна. Государственный человек какие-то идеи воспринимает интуитивно. Как-то он почувствовал, что за танцевальным проектом много больше, кроме танца. Огромное пространство. Айсберг. Ребята, прошедшие проект, будут знать культуру, музыку, будут любить свою страну, гордиться регионом. Мне дорого, что Евгений Владимирович всё это почувствовал и что я со своим проектом вошла в его команду, его ви́дение развития региона. Когда мы поехали в Париж представлять заявку Урала на ЭКСПО, я уже была членомкоманды.
– Книга про Мариса Лиепу, где есть и вами написанная глава, называется «Я хочу танцевать сто лет». А если когда-то появится книга о вас, по той же схеме «Я хочу...» – как бы вы продолжили?
(Илзе молчит так долго, что я уже жалею о вопросе: название книги выношено, а ей надо сориентироваться в секунды)
– Знаете, у нас этот год юбилейный – 35 лет творческой жизни у меня, юбилей у Андриса, у отца. Если сложить вместе, посчитали мы, получаются те самые сто лет. Век творческой династии. Поэтому – может быть, я хотела бы, чтоб наша династия не прервалась. Чтобы всегда появлялся кто-то из рода Лиепа, кто бы нёс это отношение – служение Танцу.
Опубликовано в №207 от 10.11.2018