Жанр-разведчик и литературные «луддиты»

Раз в месяц «ОГ» представляет новый номер единственного в регионе толстого литературного журнала. На сей раз читаем «Урал» с критиком Евгением Зашихиным.

— Для затравки вопрос в лоб: чего вам как читателю не хватило в мартовском «Урале»?

— Гармонии. Хотя она-таки формально присутствует — в названии стихотворения Иннокентия Анненского, напечатанного на внутренней стороне обложки. Впрочем, та более чем столетней давности «Гармония» входила в книгу «Кипарисовый ларец», в раздел «Размётанные листы». Символично.

Только дисгармоничность (как и размётанность) бывает разная. И, если иметь в виду тот социальный дисбаланс, который сейчас остро переживает наше общество, где верхи уже не могут, а низы уже не хотят (см. у Ленина), то публикации мартовской книжки «Урала» вполне аутентично показывают сегодняшнее наше взаимное отчуждение, распад нравственных связей между людьми.

— Вы не про «Ножницы» Вячеслава Томилова? Удивительно точные, особенно для 22-летнего автора, картинки существования современного молодого человека: в ушах — плеер, глаза — в айфон. Вся жизнь на автопилоте. И вдруг кто-то из пассажиров-попутчиков ножницами перерезал ему провода наушников. Возвращение героя в реальный мир — по сути: «Добро пожаловать в ад!». Потому что здесь и несправедливость, и беды, и болезни. И тогда герой рассказа, также вооружаясь ножницами, решает спасти мир… Вячеслав Томилов тоже взял на себя миссию — докричаться до нас.

— В принципе, я и про текст Томилова тоже. Всегда читаю журналы, начиная с рассказов. Видимо, памятуя, что все значимые писатели ХХ века были прежде всего прекрасными рассказчиками. Умели в небольшом объёме (один, как правило, герой, одно событие) за счёт свободной композиции, точности деталей, правды характера «увеличить» сюжет до масштабов если не судьбы, то до некой матрицы, «способа жизни».

Малая проза — жанр-разведчик (как новеллистику наряду с очерком иногда называют), всегда чутко находит в нашей с вами повседневности самое существенное. Скажем, ту же нынешнюю тотальную атомизацию каждого, чудовищную разобщённость всех нас. И потребность как-то с этим «разъединением» бороться. И не важно, кто это будет делать (важно как). Новоявленный ли «луддит» из томиловского рассказа (там, кроме ножниц в метро, есть ещё две классные детали: «Кто-то сломал телевизионные антенны на небольшом телевизоре охранника» и «На следующий день в офисе не работал Интернет»). Памятный ли по Шукшину чудик (Чудновец — переходя на современные реалии), который неизбежно активно вмешается в неприемлемый для своего мировоззрения ход событий. Проповедник ли, изгоняющий дьяволов из чужой души, позабыв, что начинать-то надо с себя. «Дауншифтер», которому надоело толкаться локтями в очереди на запись к пресловутому социальному лифту, и он попросту опустился «на дно».

— А оттуда, «со дна», не постучат?

— Конечно же, постучат. Ведь там давно и привычно обитают горьковские босяки, которые столетие спустя именуются бомжами. Без них, по-видимому, никак нельзя. Вот и в этом выпуске «Урала» есть рассказ Екатерины Чёткиной «Дурман».

— Господи, да это такой сироп, что просто диву даёшься... Разве что «исходные данные» героини типичны для россиянки (семья, живущая больше привычкой, чем любовью, влюблённость в сослуживца-альфонса). Но дальше — просто набор из штампов, призванных выжать читательскую слезу: разбитая семья, пьяное бомжевание, опять случайная встреча — и вроде как хэппи-энд.

— Да, без сиропа в номере, к сожалению, не обошлось. Даже в критике. К прозе излишне сентиментальной я бы отнёс и повесть Катерины Ермолаевой «Зори бесслёзные».

Вернёмся к общей дисгармоничности, поговорим об исполнении текстов. Ведь даже на самую животрепещущую тему можно написать откровенно слабо. Как это случилось, например, с претенциозным, на мой взгляд, «Рассказом с названием «The exam» и таким же простым содержанием» (манерность уже в названии). Хотя автор как-то даже чуток глумливо предупреждает: «Что касается моего рассказа, то основан он исключительно на фактах и реальных событиях».

— Там больше сарказм… Автор переполнен этой интонацией: «ядрёная» физика (то есть ядерная), переписка Достоевского с… Ахматовой. Такого в рассказе бездна. Прочла рассказ с большим интересом. Думаю, не я одна.

— А я с интересом читал открывающую номер первую часть романа «Хор» Елены Чарник. Уж больно прихотливо строит писательница фразу

(«В городе, где живёт Пётр, почему-то очень мало красивых девушек. У Петра такое мнение, что красивых девушек в его городе нет совсем. Это тем более странно, город, в котором живёт Пётр, — красивый старинный город с хорошим климатом и свежим воздухом»), уж очень изощрённой предстаёт картина мира, складывающаяся из мозаичных фрагментов (они нумеруются римскими цифрами, достигая неведомых для простых смертных обозначений, типа — CХХХVIII). Но! Вторую часть читать не буду. Автор, пожалуй, исчерпала себя.

Зато на сходном по характеру материале в номере есть очень приличного уровня «невыдуманная проза». Где можно вычитать и о бэкграунде сегодняшних отечественных проблем, и о подробности того, как щедро советская власть унавоживала то зло, что не вывести сегодня из нашей жизни, если не знать, где корень. Речь — о повести Ольги Колпаковой «Полынная ёлка», основанной на устных историях депортированных в годы Великой Отечественной войны российских немцев, переданной через бесхитростное восприятие девочки (эта публикация в рубрике «Детская» — настоящее украшение номера), и о фрагменте воспоминаний Фёклы Андреевой (тоже девочки из высланного, а перед тем раскулаченного семейства) «Море людское в капле судьбы». В обоих текстах — подлинный драматизм прошлого, которое мы всё ещё не можем изжить: конфликт внешних обстоятельств и личностного самостоянья героев (по А.С. Пушкину: «Самостоянье человека — залог величия его»). Поражает правда документальных деталей.

— Чтобы «держать планку», ежедневно на летучках в «ОГ» мы определяем лучший материал номера и неудачу. Последнее — чтоб не промахиваться впредь. Неудача мартовского «Урала»?

— Член редакционного совета журнала Андрей Расторгуев написал хвалебную рецензию на эрзац-книгу, — энциклопедический словарь «Екатеринбург литературный». Ужели он не увидел обилия ошибок и нестыковок в этой совсем (за эту оценку — отвечаю!) безграмотной работе под эгидой серьёзных организаций — Объединённого музея писателей Урала, Института истории и археологии УрО РАН и журнала «Урал»? Для меня это вопрос и к автору, и к журналу.

Дополнение: Андрей Расторгуев ответил Евгению Зашихину на страницах «ОГ»

• Опубликовано в №55 от 31.03.2017