«Областная газета» представляет поэта: Людмила Цедилкина

• Опубликовано в №15 от 15.01.2017 

Родилась в 1955 году в Кушве. Работать со словом начала в 1991 году — корректором и корреспондентом в кушвинских городских газетах. В 2005-м стала лауреатом конкурса «Камертон». В 2008–2011 годах училась в ЕГТИ на отделении «Литературное творчество» (курс Ю.В. Казарина). Публиковалась в журнале «Урал», автор книги стихов «Белый остров».

***

Глаза постигнут, а душа вберёт

горчащую печаль слепого мира,

где твой черёд заплакать. И черёд

остаток декораций — от эфира

и прочих, прочих бывших крепостей, —

как рукописи горестно сжигают,

отдать огню.

И без дурных вестей — пока твои снега идут и тают,

пока трава идёт в тугую плоть,

всей малостью своей являя силу,

пока дарует воздуха Господь —

наговориться с тем, что жизнью было.

***

Мотивов чуждых подбирать не стоит,

когда исконных некуда девать.

Затворнице, мне долго ещё строить

и, может, горевать.

Но светлым ликам по ночам молиться

возлюбленных своих, кормить неумолкающую птицу

с руки у них.

А выйдет срок — останутся под небом

деревья и плоды, и ты, крылатая, которая

не хлебом жива, и ты…

***

Узкие русла с тяжёлою влагой

вынесут, выплеснут на берег слово…

Каплю за каплей берёт не бумага —

Божья ладонь, отдающая снова.

Так и питаются сирые пашни

из очерствевшего праха и слуха,

камня и соли, немой и нестрашной —

белой, с алмазными зёрнами духа.

***

Лепить себя старается вода

руками детского усердного труда.

Под тёплыми шлепками дремлет глина… —

Обычная для здешних мест картина,

и да пребудет, мирная, всегда!

Мартена старого убит багровый кит,

укрощено бушующее чрево.

Его останки ветер иссушит —

кирпичных рёбер добрый монолит,

златую ветвь железистого древа…

Всё дорого в отжившей старине.

Всё полито родной слезой и кровью,

окроплено печалью и любовью

и потому прекрасно в тихом сне

под белой-белой стариковой бровью.

***

Ни травинки живой, ни ростка,

птица корма не сыщет…

Это бросила зёрна рука, а взошло — пепелище.

Это долго болеет земля, это корь вековая

жжёт кору и крупой февраля проступает,

где среди нежилой пустоты

нет звериного следа,

лишь беда от черты до черты —

совокупные беды.

Что калечит война —

то не вырастить веснам.

Это снится сегодня берёзам и соснам…

***

С такою медленной зимой нельзя вступить

в противоречье…

И сон, холодный сон земной,

тебя коснётся тёплой печью,

каминным выдохом, зевком

трубы кирпичной прямо в небо,

чтобы соединиться в нём

с теплом звезды. Скажи мне,

где бы ещё ты мог в единстве быть

с самим собой, как не в деревне,

и так по-пушкински любить

её покой, большой и древний?…