Книга-судьба: «После России»

• Ольга Скрипова, кандидат филологических наук, доцент кафедры литературы и методики преподавания Уральского государственного педагогического университета:

— Читать я всегда любила, поэтому в 15 лет поступила в филологический класс, где нужно было написать реферат по литературе. Оказалось, что меня окружает целое множество интереснейших книг! Что же выбрать? Моя учительница литературы посоветовала мне почитать Марину Цветаеву, с творчеством которой я ещё не была знакома. Цветаевские книги стихов «Вёрсты» и «После России» стали для меня потрясением, во многом определили судьбу и выбор профессии. Уже тогда я ощутила духовное родство с поэтом. Романтический максимализм, «душа, не знающая меры», жизнь-горение, необыкновенная экспрессия, энергетическая насыщенность, ритмическое разнообразие — всё завораживало. На меня словно шла мощная «чара» (тоже, кстати, цветаевское слово).

Стихи из книги «Вёрсты» вдохновили меня на музыкальное творчество. Поскольку в «Вёрстах» господствует песенное начало, я написала несколько романсов на цветаевские стихи, они до сих пор в моём репертуаре, исполняю на концертах «Посадила яблоньку», «Я пришла к тебе чёрной полночью», «На крыльцо выхожу», «Облака вокруг»… Затем я поехала по цветаевским местам — побывала в Елабуге, потом, когда довелось жить в Москве, часто заходила в Дом-музей Цветаевой в Борисоглебском переулке.

А ещё цветаевская поэзия — объект моих научных исследований. После успешной защиты того школьного реферата я почувствовала вкус к литературоведческим исследованиям, поступила на филологический факультет Уральского государственного педагогического университета, там писала курсовые и диплом по ассоциативной поэтике Цветаевой, потом защитила кандидатскую диссертацию по её лирическим поэмам, сейчас продолжаю работу над статьями и читаю спецкурс по её творчеству.

В школе больше любила раннюю Цветаеву, но теперь всё чаще перечитываю зрелые стихи. Мне ближе «После России» (сборник 1928 года. — Прим.«ОГ») с её трагедийными нотами, философским постижением «безмерности в мире мер», очень интересным поэтическим экспериментом со словом и звуком, напряжённым движением в глубь языка, вслушиваньем, когда мир оборачивается «сплошной ушною раковиной»: «Поэт — издалека заводит речь. Поэта — далеко заводит речь». Её поэзия повлияла не только на мою жизнь, но и без преувеличения, на весь ХХ век.

Марина Цветаева показала мне гармонию максимума. Научила стойкости, верности себе и внутренней свободе.