Убитая строчка Ильи Кормильцева

Есть у ансамбля «Наутилус помпилиус» одна песня, которая у меня — преданного поклонника группы — всегда вызывает дикий микс отрицательных эмоций: ярость, отчаяние, гнев, жалость… Это песня «Последний человек на земле». Не самый, конечно, великий хит «Нау». Точнее — совсем не хит. Отличные стихи были убиты блёклой мелодией и редактированием.

В конце 80-х годов прошлого века я сотрудничал со свердловским еженедельником «КЛИП» и по его заказу делал большое интервью с поэтом «Нау» Ильёй Кормильцевым. Илья тогда ещё не был избалован вниманием прессы и, наверное, поэтому согласился предоставить для публикации несколько своих абсолютно новых стихов — они были написаны для «Наутилуса», но ещё не превратились в песни. Среди этих работ мне особенно понравился «Последний человек на земле» — пронзительная история о простом крестьянине, который не пожелал отдавать свой клочок земли трём шатающимся вокруг не то армиям, не то бандам.

Меня «цепанул» не только сюжет, но и то, как Илья его прописал. Если бы в тексте упоминались только две армии — белая и красная —текст был бы сиюминутным, политизированным — с неминуемым отсылом к Гражданской войне. А наличие третьей силы подняло стихотворение на уровень философских обобщений. Появилась в нём какая-то высокая фольклорность, в которой всего по три — героев, испытаний, подвигов… И ведь для каждой армии Кормильцев нашёл метафору/сравнение в соответствии с её цветом: белые — полегли, словно снег, красные — обагрили закат, синие — откатились, как волны… Эта вещь, думалось мне, будет на уровне «Скованных одной цепью». Но, увы…

Когда я услышал песню — пришёл в ужас. Вячеслав Бутусов обычно находил адекватное музыкальное воплощение стихам Кормильцева. Иногда даже «поднимал» их, увидев в них то, чего не видел сам поэт («Алена Делона», который не пьёт одеколон, сам Илья считал простенькой сатирой — вроде лозовской «Девочки в баре», а Бутусов сделал из неё драму, не слабее шекспировских).

Но в случае с «Последним человеком» система дала сбой. Во-первых, у Бутусова не получилось удачной мелодии. Это было грустно, но ещё, как говорится, не смертельно. А погубило песню редактирование текста. Бутусов сделал последнее четверостишие припевом (чем сразу же убил драматургию произведения), а главное — вычеркнул одну строчку… Всего одну, но принципиально важную! Её отсутствие перевернуло всё. У Кормильцева было: «молившийся под крышей своим богам, своим двум богам — своим двум рукам». Стало: «Молившийся под крышей своим богам»… Эпическая сага о защите своей земли превратилась в невразумительный гимн… чего? Язычества?

Самое печальное, что так понравившийся мне правильный текст практически канул в Лету. По интернету стихотворение гуляет исключительно в том виде, в каком его спел Бутусов. Об изначальной версии сейчас никто не помнит.

Сегодня, в 56-ю годовщину со дня рождения Ильи Кормильцева, нам кажется очень символичным вернуть одному из лучших стихотворений поэта истинный «облик».

Последний человек на земле

• когда впервые за туманами запахло огнем
• он стоял за околицей и видел свой дом
• картошку в огороде и луг у реки
• он вытер слезу и сжал кулаки
• поставил на высоком чердаке пулемет
• и записал в дневнике: «Сюда никто не войдет»

• красные пришли и обагрили закат
• белые пришли и полегли словно снег
• синие как волны откатились назад
• и все это сделал один человек
• молившийся под крышей своим богам
• своим двум богам своим двум рукам

• но ночь подняла на башне черный свой стяг
• их истинный цвет их подлинный флаг
• три армии собрала на расправу она
• три темных шеренги три дьявольских сна
• три мертвых источника адских трех рек
• что мог с ними сделать один человек?

• Сойдемся на месте где был его дом
• где трава высока над древесным углем
• и зароем нашу радость в этом черном угле
• там где умер последний человек на Земле.

Скан из газеты «КЛИП», декабрь 1989 года