«Книг аромат, как первое свиданье...»
30 мая 2015, 14:53
Константин Комаров
Родился в 1988 году в Свердловске. Поэт, литературный критик, литературовед. Выпускник филологического факультета Уральского федерального университета им. Б.Н. Ельцина. Кандидат филологических наук (тема диссертации — «Текстуализация телесности в послереволюционных поэмах В. В. Маяковского). Автор литературно-критических статей в журналах «Новый мир», «Урал», «Вопросы литературы», «Знамя», «Октябрь» и др. Лауреат премии журнала «Урал» за литературную критику (2010). Лонг-листер (2010) и финалист (2013, 2014) премии «Дебют» в номинации «эссеистика». Лонг-листер поэтических премий «Белла» (2014, 2015), «Новый звук» (2014), призёр поэтических конкурсов «Критерии свободы» (2014), «Мыслящий тростник» (2014). Участник Форума молодых писателей России и стран СНГ в Липках (2010, 2011, 2012, 2014). Автор нескольких книг стихов. Живёт и работает в Екатеринбурге.
Угрюмый тусклый огнь желанья…
Тютчев
Никите Быстрову
- Угрюмый тусклый огнь желанья
- печально плавит воск решенья,
- и бьётся жажда умиранья
- в неотвратимость воскрешенья.
- Так бьёт нахрапом ветер сильный
- в стекла прямоугольник хилый,
- собою представляя символ
- неуправляемой стихии.
- Но чем бы там ни начинилось
- осеннего пространства тело -
- тотчас начнётся очевидность
- и доведёт всё до предела,
- чтоб я сидел тут, не отыскан,
- пил чай или чего покрепче,
- и Тютчев или Боратынский
- со мной вели б ночами речи.
- Они теперь — мои коллеги,
- и к ним я выхожу без грима,
- ведь легитимность их элегий
- практически неоспорима.
- Когда танцуешь на износе
- и горло покидает сила,
- оно такое произносит,
- что сроду не произносило.
- И с одиноких колоколен
- срываются слепые птицы.
- Теперь я за себя спокоен:
- дошкандыбал, как говорится.
* * *
- Белее боли, но не более
- мороз болтается в окне.
- Сравнение тебе любое ли
- пойдёт, забывший обо мне?
- Нет, не любое, но правдивое
- с тем, чтоб в ковёр уйдя по грудь,
- с метафор пятнышки родимые
- невинной строчкой сковырнуть
- и дальше развлекаться стансами,
- по Блоку, невпробудь, греша.
- Кому уйти, а мне остаться ли —
- есть те, кто за других решат.
- Но в хлопьях мелового выдоха,
- в расплаве зимних микросхем
- я вижу, как ты за ночь вымахал,
- не отвернувшийся совсем.
* * *
- Переоравшись, голос лёг
- в свою пузырчатую нишу,
- и сквозь весенний гололёд
- я землю зимнюю не слышу.
- Лишь пыльный ультрафиолет
- синеющего полуснега
- да света бывшего скелет
- зрачки находят полуслепо.
- И лист бумажный не кровит
- и, не глазастей Полифема,
- лбом упирается в графит
- тяжеловесная морфема.
- Таков расклад небесных карт,
- судьбы нелёгкая кривая,
- что не в январь я влип, а в март,
- как будто в задницу трамвая.
- И не оплачен мой проезд
- и ясно всем, пойдёт ко дну кто,
- когда молчанием проест
- меня бессовестный кондуктор.
- Но боль бесхозная пройдёт,
- сойдёт на нет тоской броватой,
- заменит март апрель-фрондёр
- и сгинет майскою бравадой.
- И ледяной июньский жар
- расплавит стлевшую ризому.
- Пока же — очень снега жаль
- и тяжело не по сезону.
* * *
- Январь всегда реальней марта,
- в морозе лучше слышен бог…
- Снегопада рваная перина,
- рыхлого пространства расковыр,
- накрывает скользкие перила
- полутёмных лестниц мозговых.
- И на спину падает тяжёлый
- жадный свет морозного луча,
- и вскипает позвоночный жёлоб
- кипятком кофейным клокоча.
- Всем бы, кто в такие зимы стыли,
- всем, кто прятал губы в рукава,
- срифмовать бы в бесконвойном стиле
- самые несметные слова.
- Но весна, как суетная сваха,
- сводит речь с немотою борзой,
- растворяя твёрдый сахар страха
- отварною жёлтою слезой.
- Только слово выйдет за и канет,
- и его в прогалы между строк
- провожает пьяным заиканьем
- дикий непроснувшийся сурок.
- Всё зимой честнее потому что,
- а теперь мир — гречневый, ничей
- виснет, как дырявая кормушка
- для пространство сграбивших грачей.
- И висков испарину потрогав
- да последний стих проговоря,
- ты сдаёшь катрены, как патроны,
- на храненье снам до января.
* * *
- Невольней, чем финал в новелле,
- нежнее следа на лыжне,
- наивней, чем порез на вене,
- воды и воздуха нужней,
- но надоевшая уже так
- жизнь, цифру круглую ребря,
- зажата в жестяных сюжетах,
- в железных жестах ноября.
- Лишь почерк — голоса предатель,
- пока что выцветшим не стал,
- копытом опыта придавлен
- к обеззараженным листам.
- И тот, кто кашель свой дискретный
- на липовый не клеил мёд,
- как зверь, что выбрался из клетки,
- уже обратно не пойдёт.
- И сказанное всё на месте,
- когда чернилами залит
- закат в заре — слепой невесте
- кипящим семенем сорит.
- Но цирковому представленью
- пора закончиться уже,
- и враз, как в доме престарелых,
- покой заселится в душе.
- Так пусть случится в ноябре же
- и стих, прямой, как Мажино,
- переозвучит «но я брежу»
- в прекрасное «я брежу, но…».
Александр Кердан
Родился 11 января 1957 года в городе Коркино Челябинской области. Окончил высшее военное училище, военную академию и адъюнктуру Военного университета. 27 лет прослужил в Вооруженных Силах. Полковник запаса. Доктор культурологии. Автор 52 книг стихов и прозы, вышедших в Москве, Санкт-Петербурге, на Урале, в Западной Сибири и в США. Лауреат Большой литературной премии России, премии Бажова, премии губернатора Свердловской области, других всероссийских и международных литературных премий. Награждён Почётным знаком «За заслуги перед городом Екатеринбургом», заслуженный работник культуры Российской федерации. Сопредседатель Союза писателей России, координатор Ассоциации писателей Урала. Живёт в Екатеринбурге.
* * *
- В этом чёрном саду, где дорожки темны и пустынны,
- Воздух чист и прозрачен, и холоден, как в октябре.
- Только трель соловья, что гастроли даёт здесь отныне,
- И напомнит внезапно: не осень — весна на дворе.
- Но и песни его холодны и тревожны, как звёзды,
- Что рассыпала ночь над деревьями и надо мной,
- Намекая как будто: на встречу надеяться поздно
- И мечтать уже поздно о доле, о жизни иной.
- И пора принимать, не кручинясь, смиренно и кротко
- Эти звёзды и ночь, и сырое дыханье земли
- В полусонном саду, в этом старом, родном околотке,
- Где меж яблонь плутают земные дорожки мои…
* * *
- У книг есть запах…
- Нет, не запах краски
- Или старинных, пыльных стеллажей,
- А аромат волшебной дивной сказки —
- Предощущенье зыбких миражей
- Воображенья…
- Лишь раскроешь томик
- И грудью всей вдохнёшь чудесный мир
- Цветной, и если даже ты — дальтоник,
- То различишь все спектры в этот миг:
- Оттенки, звуки, запахи — всё разом,
- Как будто ты — художник, парфюмер,
- Мыслитель, и в тебе вселенский разум
- Включил вдруг вечности секундомер…
- Лови мгновенья радости познанья
- И в памяти навек запечатлей
- Книг аромат, как первое свиданье
- С неповторимой сущностью твоей.
* * *
- Летний зной уральских городков,
- Запах тополей и шашлыков
- Тесно спаян с запахом бензина.
- Контуры пологих синих гор
- По краям окраинных озёр
- Мне напоминают горы Крыма…
- Вот такой загадочный пейзаж…
- Слава Богу, Крым обратно наш —
- Без войны, без боли, без неволи…
- Но и здесь, от выстрелов вдали,
- Медный дух исходит от земли —
- Твёрдой, словно пращуров мозоли.
* * *
- Когда закончатся мечты
- И надо дальше жить,
- Со мной останешься лишь ты
- Чаёк некрепкий пить,
- По нашей улице гулять —
- От дома до скамьи,
- И терпеливо принимать
- Брюзжания мои.
- И не сердиться, видит Бог,
- Что сделал я не так…
- И я к тебе не буду строг,
- Дыша с тобою в такт.
- Впадая в детство, день за днём
- Мы проживём сто лет.
- И, может, вовсе не умрём —
- У детства смерти нет.
- Но есть такая красота -
- Стрекозы да цветы.
- Но есть такая высота,
- Где вечны я и ты.
Коромысло
- Светлые приходят мысли,
- Мрачные приходят тоже…
- Два ведра на коромысле
- Мы несём по воле Божьей.
- Тяжестью — сродни с судьбою
- Под упругою дугой,
- Но одно с живой водою,
- А другое — с неживой.
- И, порою сам не знаю,
- Как две крайности принять,
- Как суметь пройти по краю,
- Чтоб воды не расплескать.
- Чтоб полны ведёрки были,
- Всем, чем жизнь полна сама,
- Чтобы в каждом отразились
- Солнца свет и ночи тьма.
У дома писателей в Екатеринбурге
На улице Пушкинской липы в цвету…
В.Т. Станцев
- Учитель написал про улицу и липы,
- А там тогда росли сплошные тополя…
- Но он-то был — поэт, поистине — великий,
- И вещие слова услышала земля.
- Навеки мы его однажды проводили,
- И сразу опустел писательский причал…
- А после тополя на Пушкинской срубили,
- Здесь липы зацвели, как Станцев обещал…
- Так пусть живёт в веках пророческое слово,
- Таится в немоте и расцветает вновь,
- Как верный знак, что жизнь светла в своей основе
- И нежности полна, как поздняя любовь,
- Которая глядит на мир смиренно, мудро
- И не винит судьбу, что дней в запасе нет…
- По улице спешит доверчивое утро,
- Как будто в первый раз, вдыхая липы цвет…
Книжкая полка
Отто Шнейдерайт «Иоганн Штраус и город на прекрасном голубом Дунае» (перевод с немецкого).
Издательский дом «Сократ», 2014 год, тираж 3 000 экз.
- О книге: выпуск книги приурочен к 210-летию со дня рождения Иоганна Штрауса-отца, автора блестящего «Марша Радецкого», и 200-летию классического танца, ставшего украшением всех балов, — венского вальса. Более века семья Штраусов, играя, дирижируя и сочиняя музыку, вписывала страницы в летопись своего родного города Вены. Один из них, автор оперетт Иоганн Штраус, был гением. Что подлинно известно об Иоганне Штраусе, о его становлении, его друзьях и соперниках, о том, как Вена стала признанной музыкальной столицей Европы? На все эти вопросы и пытается ответить Отто Шнейдерайт, собрав воедино множество культурно-исторических фактов и документов и сделав из них увлекательнейшее литературное произведение.
- Об авторе: к сожалению (или к счастью), российский читатель с этой книгой впервые откроет для себя этого автора. Знакомство стало возможным благодаря переводчику Г. Юрчакевич и музыкальному критику Ст. Бэлзе.
Цитата: «…Самое большее, вальс продолжил своё скромное существование в газетных фельетонах. Так, Даниэль Шпицер упомянул о нём однажды в «Новой свободной прессе»: «Я хочу опять пойти прогуляться вдоль «прекрасного голубого Дуная», как господин придворный капельмейстер Иоганн Штраус в одном из своих новейших вальсов с тонкой иронией назвал ползучие, полные ила воды Дунайского канала».
Елена Баянгулова «Слова как органические соединения» (Поэтический сборник)
«Русский гулливер», 2014 год, тираж 500 экз.
- О книге: Лев Оборин, поэт, редактор книжной серии «Культура повседневности» издательства «Новое литературное обозрение», сооснователь поэтической премии «Различие»: «Баянгулова умеет ценить разреженность словесной атмосферы, но не допускает кислородного голодания; «слова как органические соединения» говорят, разумеется, не только о «химической» модели построения текста, но и о том, что с помощью слов описывается то, что в английском языке называется словом chemistry и обозначает отношения между людьми».
- Об авторе: Родилась в Нижнем Тагиле. Стихи публиковались в журналах «Воздух», «Урал», «Урал-Транзит», «Дети Ра» и других, в том числе иностранных. Фигурант премий «ЛитератуРРентген» (шорт-лист 2010, лонг-лист 2009 гг.), «Дебют» (лонг-лист 2010 г., номинация «Поэзия»). Автор двух книг стихов. До февраля 2013 г. жила в Нижнем Тагиле, затем переехала в Екатеринбург.
Цитата:
- Маяк стоит всё там же, что вчера
- К нему идёт всё тот же человек
- Он ходит зажигать ему глаза,
- Что видят на четыре стороны...