Тимофей Радя рассказал "ОГ", почему он закрывает лицо и работает по ночам

Ему 27 лет. Большинство горожан не знает его в лицо, хотя часто видит его работы, которые рождаются и умирают на улицах города, но остаются жить в памяти. Знакомьтесь: сегодняшний гость «ОГ» — уличный художник Тимофей РАДЯ.

Многие воспринимают его чуть ли не как мифическую личность. Нет, он — совершенно реальный. Его мама — известный музыковед, кандидат философских наук. Дедушка — инженер-металлург, кандидат технических наук. Сам он — выпускник философского факультета УрФУ (тогда ещё УрГУ). Он не любит публичности, мало говорит о себе («давайте лучше о моих работах...»), не стремится стать популярным. Лето для него — пора творческая: снег не мешает, крыши не скользкие...

— Летом есть немало плюсов для работы. Но ночи короче. В принципе, я люблю все времена года. Как говорит мой друг: «Я ничего не боюсь и мне всё нравится».

— Совсем ничего не боитесь? Вы творите в основном ночью. Никогда не возникало опасных ситуаций?

— Что такое опасность? Её можно встретить и днём. Бывает, подходят случайные прохожие, спрашивают, что я делаю. Я всегда объясняю. Иногда это кого-то не устраивает, но это уже не моё дело. Если подходят сотрудники правоохранительных органов, тоже вежливо всё рассказываю. Обычно моих объяснений хватает. Но в Октябрьском РУВД где-то должна быть моя фотография на фоне линейки. Насчёт страха... не страшно делать то, что умеешь. У любого здорового человека есть страх высоты, но можно научиться работать с ним, это такой же навык, как читать и писать.

— Вы всегда лицо закрываете...

— Не всегда. Только на фотографиях.

Тимофей Радя. Фото vk.com

— Зачем? Неудобно, когда узнают? Не хотите лишней известности?

— Мне достаточно того, что знают мои работы. Это обычная для уличного искусства практика — оставаться в тени. Внешность человека даёт ассоциации, стереотипы, культурные коды. Это всё лишнее — есть я, а есть моё искусство. Аналогию такую проведу — можно слушать радио, а можно смотреть эфир на видео. Так вот, я выбираю радио, когда важен только голос. И текст. Вообще, в моей популярности приятного мало, это скорее такая обязанность, которую нужно нести, или маска, которая может прирасти к лицу. В общем, какая-то нездоровая ситуация, ненужная для творчества. На улицах меня никто не узнаёт — я же в жизни лицо не закрываю.

— Вы учились на философском факультете. Почему именно он?

— На философском учатся самые красивые девочки (ещё чего, самые красивые — на журфаке. — Прим. ред.), кроме того, там прекрасные преподаватели, которые нам многое объяснили. Нас на-учили работать с текстами, и в своей работе я постоянно обращаюсь к этим знаниям. Учился я не особо старательно, читал не всё. Зато — внимательно. Думаю, для меня уличное искусство — это особый жанр литературы. Часто грань между литературой и философией стирается, исчезает, как фигура на горизонте.

— Кстати, про красивых девушек. У вас в соцсетях написано, что вы женаты... Это чтобы от поклонниц отбиваться?

— В соцсетях вообще многое пишут. И многое — неправда. Давайте дальше...

— Порой за одну ночь вы создаёте довольно масштабные проекты. Как всё успеваете? Точнее — кто помогает?

— Ночь длится очень долго, если не спать. Можно успеть всё, что угодно. Ночью происходит всё самое интересное. Ясное дело, в одиночку я бы не справился. Моя команда — мои лучшие друзья. Чаще всего я задаю изначальное направление, и мы вместе развиваем идею. Технические аспекты мы всегда обсуждаем вместе, часто просим о помощи профессионалов из необходимых сфер. Это как раз тот случай, где известность полезна, часто оказывается, что людям интересно то, что мы делаем.

— Как вообще создаётся уличная инсталляция?

— Примерно так же, как любое другое явление культуры. Есть чувство, которое постепенно нарастает, и вот от него уже некуда деться. Тогда каждый использует свой язык: будь то уличное искусство, театр, танец, скульптура: что угодно. Воспринимается произведение так же — сначала чувство, потом мысль. Вот конкретнее, если хотите. Мой проект «Вера/Ложь» (эти слова гигантскими буквами были написаны на одном из домов на улице Луначарского) появился так. Практически у меня во дворе было совершено убийство. Пистолет с глушителем, все дела. Я тогда у себя на сайте написал: «Убийство, убили, это такие привычные слова, мы часто их говорим. Но мало кто видел, как убивают. Я тоже не видел, но был рядом, мог бы посмотреть в окно немного раньше. Но мне хватило. Я вышел на улицу и попал как будто под воду. Вокруг много людей. Кто-то дорогу переходит, кто-то по телефону разговаривает, а кто-то убивает. Рядом». Я тогда подумал, как один человек может верить и убивать?

— Делаете ли работы на заказ, или на заказ — это уже не искусство?

— Нет, не делаю, вообще вопрос «что такое искусство» меня мало интересует. Но я точно знаю, что делать работы на заказ скучно.

— Откуда берутся средства на проекты? Это ведь все — краска, техника, снаряжение — недёшево.

— Было бы ошибкой думать, что дело в деньгах. Дело в вещах, которые за деньги не купишь, например, стóящие идеи, редкие слова. Краска найдётся. А вообще, я веду скромный образ жизни, кроме того, мне помогают люди, часто незнакомые. У меня на сайте есть раздел «Поддержка». Вот на днях меня поддержала ирландка, она живёт в небольшой деревне у озера, я понятия не имею, откуда она узнала обо всём этом. Ну а ещё читаю лекции, продаю постеры с фотографиями работ. Так и живём.

— Ваши произведения искусства живут недолго. Тяжело ли осознавать, что вскоре работа умрёт?

— Нет, мне кажется, эта тяжесть — следствие иллюзии, что существуют вечные вещи. Я таких иллюзий не питаю, вечных вещей нет. Даже звёзды рождаются и умирают. Значит, нет трагедии, жизнь каждой работы имеет начало и конец. Иногда это всего один день.