Николай ЗАЙЦЕВ
Художественный руководитель Уральского государственного академического русского народного хора
Окончил Российскую академию музыки им. Гнесиных по специальности «дирижирование народным хором»
2010–2017 гг. - ведущий солист Государственного академического русского народного хора им. М.Е. Пятницкого (Москва)
2017 - приглашен художественным руководителем Уральского хора
Организатор и режиссёр-постановщик многих концертных программ Уральского хора - «Рождественский концерт», «За Россию, за мою», «Душа моя – Россия», «Народная песня на века», «Легенда Урала» (к 75-летию коллектива), «Наша родина – Урал», а также выступлений в Концертном зале им. П.И. Чайковского и Государственном Кремлевском Дворце, гала-концерта в Посольстве России во Франции, международных гастролей в республике Эритрея
Лауреат международных и всероссийских конкурсов в области народной певческой культуры
– Юбилейный год Уральского хора предполагает, на мой взгляд, некую сверхзадачу: во имя чего всё? Ну, не просто же – дать больше концертов...
– Для меня сверхзадача даже не только этого года, но вообще XXI века – познакомить слушателей с Уральским хором. В том числе уральцев. Нас сегодня больше знают за пределами региона, чем внутри. Не нужно стесняться об этом говорить. И напоминать историю. Хор возник в 1943 году, нелегкое для страны время, с конкретной целью (упоминание об этом есть в рассекреченных сегодня документах) – для пропаганды уральской песни и пляски. Тогда это имело большое моральное значение. Сохранились письма военного времени, где одна из запевал пишет мужу: мол, началась война, и я не хожу больше в хор, не пою – не время для песен. А он отвечает: пой! – дабы душа не очерствела...
Сейчас на сайте хора есть виртуальный музей и виртуальная карта с обозначениями, где выступал коллектив, и мы туда добавляем и добавляем – не только страны, но и континенты. Были в Северной Америке, Канаде, на Кубе... Разве что в Австралии не были. И везде коллектив представлял Урал. Почему Уральский хор до сих пор уникален? Всё, что им исполняется, создано именно на Урале, и больше этого нигде нет. Поэтому я всегда говорю артистам перед выходом на сцену: «За нами, за Уральским хором – великий Урал и великая Россия».
– Перед каждый выступлением?
– Конечно. Слова, может, кажутся пафосными. Но как иначе? В зале – сотни, а то и тысячи зрителей. Хор – на сцене, он по определению выше. И мы транслируем, передаем в зал уральскую культуру, традиции. Я хоть родом из Самарской области, всегда знал, что Уральский хор – знаменитый коллектив, что основатель хора Лев Христиансен – основоположник народно-певческого образования в России: создал кафедру в Саратовской консерватории, долго преподавал областные певческие стили в Институте имени Гнесиных, воспитал много учеников. Это целая система образования, но родилась она на Урале. И еще я бы подчеркнул слово «хор» – это особое художественное создание. Даже в советское время, уже на его излете в начале 1990-х, были и хоры школьные, и любительские хоры. Это объединяло людей. Сейчас само время изменилось. Поменялись мышление, менталитет. Заметили: раньше, когда присуждалась какая-то премия, она присуждалась коллективу, а теперь – начальнику, генеральному директору. Коллектив упоминается второй строчкой. А народное искусство по определению – коллективное искусство. Зато именно Уральский хор становится сейчас для региона невидимой связующей нитью – мостом между муниципалитетами, семьями. Вот недавно было вручение наград «Достояние Среднего Урала», и там одна из номинаций – «Уральский характер». С точки зрения этнопсихологии я не очень понимал, что это. А при Христиансене в Уральском хоре существовала целая программа под названием «Уральский характер».
– Не может быть!
– Было! Он мог поехать в любое село, записать жанровые образцы народных песен, наигрыши (бытовые танцы фиксировала и переносила их, с их уникальностью, на сцену Ольга Николаевна Князева, которая организовала танцевальную группу хора). Мог записать исполнителей многоголосно, индивидуально. И эти произведения – лучшие из них! – потом в аранжировке, обработке звучали со сцены. А сейчас что мы можем зафиксировать, «взять у народа», как мы говорим? Разве что частично, в глубинке. В XXI веке появилась наука – этномузыкология. Она занимается бытовым фольклором с научной точки зрения. Народные же хоры изначально – сценическое искусство. Мы интерпретаторы народных песен, танцев. А интерпретация – уже художественное видение. Вот перед вами яблоко. С точки зрения биолога – это сытно и полезно. А художник может оценить его красоту, представить его на художественном полотне даже в разной стилистике. Так и тут. Приходящих на концерт зрителей мы знакомим с традиционным искусством. Мы собиратели, хранители и продолжатели народного искусства. Из быта мы брали, выводили на сцену, а сейчас снова со сцены возвращаем народу. И это очень важно. Куда бы мы ни приезжали, зритель знакомится не только с Уральским хором, но с Уралом вообще. Кажется, в наше информационное время все всё знают. Но нередки вопросы: «Урал – это Сибирь?». Объясняем: это отдельный регион, уникальный. Свердловская, Курганская, Челябинская области, Пермский край – это все большой Урал. Есть региональные певческие стили – уральский, средневолжский, южный. На Урале нельзя жить разрозненно, мы большим Уралом должны жить. И после концерта зрители подходят и спрашивают уже другое: как к вам добраться и что на Урале, помимо Уральского хора, можно посмотреть? Так что, кроме культурного бренда, хор становится еще и брендом туристическим, привлекающим в регион. Это тоже хорошо.
Туристы, выезжающие в другую страну, знакомятся с ее архитектурой, природой, кухней – а вечером им для полного погружения в культуру и атмосферу региона, страны предлагают национальный коллектив. И я считаю: единственный коллектив, который в полной мере может представить Урал, помочь приезжему понять наш менталитет, психологию – это Уральский хор. Характер жителей региона – он больше не в архитектуре, а в национальной музыке.
– Вы пять лет руководите Уральским хором. Спасибо, что с таким пониманием, с такой ответственностью восприняли культуру Уральского региона. Но наверняка у вас есть свое видение развития хора? И можно только догадываться, насколько сложно реализовать художественные идеи, проекты с народным коллективом, ведь это не самоокупаемое эстрадное шоу...
– Благодаря поддержке Министерства культуры России, «Росконцерту» существует уникальная программа «Мы – Россия!»: выбираются лучшие национальные коллективы страны, которые представляют свой репертуар в разных точках России. И мы прошли отбор, уже третий год показываем свое искусство в рамках этой программы – а вы же понимаете, сколько это стоит. Хор – это больше 70 человек, три основные группы: хоровая, танцевальная, оркестр. И все это во взаимосвязи. Это не то, что один пропел, другие плясать начали. Одно не может существовать без другого – все единое целое. Народная программа, как и фольклор, – синкретическое искусство. У нас зачастую не концерт, а действо. Так у любого народного исполнителя: если он поет плясовую песню, то он и пляшет ее. Случается даже: один исполнитель может сыграть на гармошке, а потом и спеть, и заплясать. Это изначально в основе Уральского хора и развивается сегодня.
Радостно, что за пять лет мы выступили в регионах, где не были с XX века: Кострома, Псков, Нижний Новгород, Вологда... Здесь в исполнении Уральского хора прозвучало величайшее произведение в жанре проголосных песен – «Дубровушка»: она стала негласным гимном народного певческого искусства в России. Конечно, знаменитая «Под окном черемуха», которая своей лирикой, простотой, необъяснимо притягательной манерой исполнения всегда трогает сердца. А любимые слушателями авторские песни?! «Уральская рябинушка», «Едут новоселы», «Белым снегом», даже «Свердловский вальс» – это не локальное произведение: хотя поется вроде конкретно о Свердловске, но оно колоритно, объемно, знакомо всем.
Что касается руководства хором, новых траекторий его развития – да, у каждого руководителя свое видение. Кстати, только те, у кого оно есть, и остаются надолго – Лев Христиансен, Владимир Горячих. Иные не держатся и года... Для меня очень важно сохранить заложенное в манере. Если говорить профессионально – хоровую фактуру произведения. Коллективы разделяются на голоса: сопрано первое, второе, альты – первые, вторые. У мужчин – басы, баритон, тенора. В Уральском хоре изначально деление было на четыре партии: мужские – низкие, верхние, то же самое в женских голосах. Кстати, в низких мужских никогда не было басов. Народная традиция – отсутствие басов. Все мужские голоса были высокими. Так и говорили – «По-бабьи поют». Вообще, в русской традиции – мужские голоса высоко поют. Только в казачьей традиции наоборот. Там даже женщины поют «по-мужски».
И стоят артисты Уральского хора не по партиям, как во всех коллективах. А по росту. Голоса перемешиваются. Эта специфика накладывается и на авторские произведения. Быть композитором-песенником вообще сложно: за три минуты надо показать историю. А если пишешь для Уральского хора – еще сложнее: ты должен показать его манеру и использовать его фактуру. Известны случаи, когда артисты хора отказывались принимать композиторское произведение как не соответствующее манере хора. От академических певцов иногда слышишь: я владею тремя-четырьмя октавами. Народному исполнителю не надо так много. «Узость фактуры» даже важна. Урал населен многими народами. В одном селе акают, в другом – окают. «На Урале всё быват». Когда Христиансен объединил песенников из сел Измоденово и Покровского (они отличались и по манере, и по фактуре), он создал потом «свою деревню», которая является уникальной, – Уральский хор. И использовал окающий говор, который стал узнаваемым. Мы сегодня иногда используем «окающий» колорит даже в авторских произведениях. Он – узнаваемая краска. И уникальность тембра Уральского хора слушатели должны узнать с первых нот.
А в хореографии нашу уникальную «Семеру» до сих пор никто не может повторить! В танце узнаваемая лексика рук, ног...
– У нас сохранился репертуарный план первого года существования хора. Музейная вещь! Это песни сел Измоденово, Покровского и часть совместных. И удивительно: основой первых программ были авторские песни – «Ой, туманы мои, растуманы» Владимира Захарова, «К нам в далекие села уральские» Людмилы Лядовой (про уральскую электрификацию). Из народных, что звучали тогда и сохраняются в репертуаре, – это проголосная песня «Дубровушка». Протяжная, щемящая. В ней есть слоговые распевы. Партия каждого голоса индивидуальна, не подчинена классической гармонии. «Дубровушка» и лирическая «Под окном черемуха...» исполняются с основания хора. Эти песни – лицо хора, они живут при любом времени и поколении. Знаете, есть акварель, а есть живопись. Это живопись. Дорогая. Как в музее – есть запасники, а есть уникальные фонды. Эти песни из уникального фонда, и их невозможно «перелицовывать». Нельзя.
– А есть примеры, когда народные коллективы из других регионов России не то, что повторяют, а заимствуют понравившиеся им произведения из репертуара Уральского хора? Или вы свято оберегаете эксклюзив?
– Сегодня много разных конкурсов и стандартов – джазовые, академические, роковые. Самые сложные конкурсы – у народного исполнительства. Нет стандартов. Это убило бы народное пение и танец. В какое-то время все «причесывалось». Но сейчас чем ты индивидуальней, самобытнее – тем ценнее. Так, по крохам, и создаем даже визуально свою уникальность. Радует, когда произведения, рожденные только для Уральского хора, выходят потом за пределы Урала: например, песни «Пока плачет богородица», «Матушка Россия» – мне прислали их записи из Костромы, Ростова, из Самарской области, Подмосковья. Если песня живая, искренняя – ее обязательно подхватят. Наши частушки «Чай чики-брики» поют уже в других регионах. Пусть живут – в своей манере, в своей эстетике! Или «На горе на гороньке» – шедевр обработки лирического произведения. Здесь все особенности уральского исполнения: мягкая манера, звонкие женские голоса, бисерное слово. Ее не только по всей России – даже в Америке поют.
А для меня важно сегодня, в юбилейный год – чтобы наш зритель приходил на концерты. Как «заставить»? Кто-то даже задает вопрос: а зачем мы за народное должны платить? Театр, мол, – искусство. Эстрадный концерт – искусство. А «народное» – это же мое, семейное, от предков. Правильно ли за «родное» платить? Но и народное становится искусством. Благо, есть поддержка. В этом году благодаря помощи губернатора, министерства культуры мы поедем по городам Поволжья, уже начали ездить по городам Свердловской области. В рамках программы «Мы – Россия» поедем в Мурманскую область: а наши регионы, кстати, удивительным образом связаны – композитор Владимир Ковбаса, когда-то музыкальный руководитель коллектива, писал для хора и после долгой работы здесь уехал в Мурманск. И некоторые песни из уральского репертуара «ушли» в Заполярье. Видите, даже в такой отдаленной точке России можно обнаружить присутствие Урала... А в марте при поддержке губернатора и минкульта Свердловской области выступили в Театре русской песни Надежды Бабкиной и в городах Владимире, Калуге, Ярославле.
Перед гастролями, большими концертными программами всегда думаешь: а что показать в год 80-летия хора? Показать только новое – а почему? Есть же традиции. Показать только традиционное – тоже «почему?»: ведь есть же и новое. Поэтому стремимся сохранять этот мост между новым и традиционным. Образно говоря, у «избы» должен обновляться фасад, но фундамент нужен крепкий. Поэтому в гастрольной программе, конечно, будут и знаковые произведения, которые всегда были в Уральском хоре: кадрильная пляска «Семера», из песен – «Под окном черемуха колышется...», но и новые произведения, что появились в последние пять лет. Недавно, например, поставили вокально-хореографическую сцену «Уральская свадьба» – на этом можно было бы лекцию-концерт устроить и объяснять предметы, слова, традиции (так много всего), но мы сделали действо, понятное даже молодому зрителю, новому поколению.
Сохранять и приумножать – это важно! Если мы потеряем народное искусство – потеряем себя. Помните, в фильме по повести Валентина Распутина «Прощание с Матерой» – огромное молельное дерево, возле которого люди десятилетиями обращались к Богу, а его захотели снести, сжечь. Пускали в ход и тракторы, и цепи. Но у него были большие корни. Так вот народное искусство, Уральский хор – это корни. Есть они – хоть что будет, ты выстоишь. И наоборот. Но, к сожалению, народное искусство ушло из семьи. Чтобы спеть сегодня колыбельную, не обратишься за подсказкой даже к матери – уже и то, взрослое поколение заново надо знакомить с народной культурой. То же с другими песнями – Масленичная или Величальная на свадьбе. Утрачено. Их заново надо где-то взять и выучить. И сегодня именно Уральский хор – носитель песенно-танцевальных традиций. Я недавно был в фольклорной экспедиции в Верхнем, Среднем и Нижнем Катарачах (Талицкий район) – это песенные гнезда, как Христиансен говорил в свое время. Но я понял: даже здесь мы уже не найдем больших народных ансамблей, не узнаем исполнительские особенности. Правда, жив Андрей Галактионович Погадаев, ему года 93, старейший исполнитель, он еще помнит, как песни в его исполнении Христиансен записывал. Я смотрел, слушал... Текст песни даже можно где-то найти, но манера этих людей говорить, петь, этнопсихология русского человека – это уже потеряно. А ведь даже в одном, нашем регионе это разные культуры – крестьянина или горнозаводского рабочего. Что возможно, надо успеть сберечь.
– У народного искусства всегда проблемы с восприятием молодым поколением. Алгоритм Интернета не заточен на народное. Смирились или пытаетесь противостоять проблеме?
– Когда молодежь приходит на концерты Уральского хора, я говорю: не бойтесь русской песни, танца и музыки. А они стесняются. Поэтому так важно водить на наши концерты с детского возраста. У нас же нет возрастных ограничений. Хоть с младенчества. И, к счастью, приводят детей. И они не засыпают (смеется). Слушают, начинают танцевать, подпевать. Значит, это их задевает. Даже если придут один раз – в памяти это останется. И когда им будет 40-50 лет, однажды всплывет: а я был, слышал, хочу... Некоторые даже меняют жизнь после знакомства с Уральским хором! Есть случаи, когда подростки решали: пойду профессионально заниматься этим. И потом приходили в хор работать. Знаете, даже если из тысячи зрителей один полюбит, а десять заинтересуются – это будет большая победа. К сожалению и к радости.
Уральский народный хор выступил в Ярославле, Москве, Калуге и Владимире при поддержке министерства культуры Свердловской области