* * *
«Последняя «Милая Болгария», как и яблоки в самом фильме, – продукт новый, выведенный на экран путём экспериментов, смешения и скрещивания одного с другим. Это и полноценный детектив, с загадкой и разгадкой, и психологический триллер, и трагикомедия (местами так почти фарс). Сразу две сюжетные линии, за которыми, впрочем, следить не трудно, а чрезвычайно увлекательно.
Картина соткана из смыслов, которые нужно ловить, как упавшие зёрна последнего сохранившегося плода. Настроившись на эту волну мыслей, понимаешь, куда же делся Курочкин, а вместе с ним и другие люди тех лет, раненые временем. После которых порой и оставались только шляпа, да пальто.
Алексей Федорченко также рассказал, что возвращался к идее экранизации Зощенко несколько раз.
– Не мог придумать, как это сделать. Пока уже не возникла творческая необходимость. И мы с Лидой Канашовой придумали идею разделить Зощенко: на потерпевшего и следователя. Тогда всё сложилось. Появился волшебный город Алма-Ата. Это был, с одной стороны, киногород, куда были эвакуированы лучшие режиссёры страны. Мне показалось, что это очень необычно. Сергей Эйзенштейн делал декорации тогда из камышовых циновок. И это помогло сделать нам стилевое решение фильма. Для этого мы скупили весь урожай камыша в стране. Я очень рад, что мы экранизировали эту книгу. Для меня это очень важно.
– А как пришла идея полиэкранов?
– В режиссёрском сценарии не было полиэкранов. Но когда начали снимать, после первых двух сцен, по «чертогам Курочкина», я понял, что мне не хватило погружения в мозги другого человека. Когда ты представляешь своё прошлое, ты можешь это делать одним взглядом, одной камерой. Но жизнь другого человека… Мы же не знаем, как он это видел, и хочется посмотреть с разных точек. И поэтому возник полиэкран. Каждый экран мы снимали отдельным дублем. Иногда специально затормаживая или убыстряя действие, чтобы внести полифонию в кадр.