Паромная переправа в селе Городище Байкаловского муниципального района открылась первой в области — в начале этой недели. Из-за паводковых вод река Ница разлилась и затопила мост между берегами, отрезав от большой земли два населённых пункта. Каждую весну природа здесь диктует местным жителям правила жизни — для сотни людей это время неудобств и лишь для троих — счастливейшие месяцы в году.
Центральная улица Советская в посёлке Городище упирается в причал. На берегу ржавый вагончик, где висит расписание работы паромной переправы — здесь дежурят трое мужчин: паромщик, моторист и гидронаблюдатель. Пока никого нет, они не спеша курят, глядят за реку и рассуждают о вещах, до конца понятных, кажется, только им самим.
— Раньше-то, помнишь, река до самого Красного Бора разливалась. По той стороне возили.
— Скоро совсем обмелеет. А помнишь, как затопило в 79-м?
Жизнь этих сёл всегда проходила между двух берегов. На одном — село Городище — здесь порядка семисот жителей, есть школа, фельдшерский пункт, дом культуры, магазины. За рекой две деревни Красный Бор и Боровикова — в обеих теперь живут чуть больше ста человек. Инфраструктуры там нет. Учиться, лечиться и за покупками жители ездят в Городище. В советские годы эти берега объединял местный колхоз. Часть принадлежащих ему земель располагалась в Красном Боре. Период посевной всегда совпадал с паводком, и с апреля по июнь, переправа через Ницу была фактически дорогой жизни — ходили целых два парома. Один перевозил машины и технику, другой — людей. Первый — катерный — в прошлом году пережил капитальный ремонт и служит до сих пор. Второй закончил свой век на городищенском берегу и теперь ржавеет в кустах как память о былых временах.
— Я вырос на том берегу. Там похоронены мои родители и живёт сестра, — рассказывает моторист парома Сергей Кузеванов. — Красный Бор всегда была небольшой деревней, школы у нас не было и на период ледохода нас отправляли в городищенский интернат, жить там не хотелось и мы периодически сбегали домой — переправлялись на тот берег. Один парень как-то раз провалился под лёд, еле вытащили его.
В Городище Сергей переехал уже взрослым, сходил в армию, устроился водителем в колхоз, который в те времена и заведовал переправой, там получил права на мотолодку и каждую весну пересаживался из кабины автомобиля в катер. Тогда приходилось делать больше двадцати рейсов в день, сейчас достаточно пяти. Наибольшим спросом пользуется утренний рейс, паром забирает жителей из Красного Бора и привозит в Городище около восьми утра — к первому автобусу, который уходит в райцентр.
На часах половина двенадцатого дня, скоро пойдёт паром, и на причал потихоньку начинают подтягиваться люди. Все они переправляются в Красный Бор к родственникам и только один — по работе. Местный фермер Владислав Скоморохов приехал на причал на тракторе, на том берегу у него небольшая пилорама и участок земли, где он выращивает картофель.
— До июня месяца мост всегда затоплен, так что от этого парома я завишу, благо мужики навстречу идут. Звоню Сергею: «Переправишь?» и он переправляет.
— А как же? Работа не должна стоять, — вмешивается моторист и от осознания собственной значимости озаряется улыбкой. — Нам же тут недавно форму купили: спецовки, сапоги, жилеты, — хвастается он. Потом снимает оранжевую жилетку и поворачивается спиной. Сзади на спецовке написано: «Переправа».
Начинается посадка.
— Сначала техника, потом люди! — командует паромщик Александр Семёнов.
На паром заезжает трактор, за ним девятка «Жигули». Следом заходят жители.
— Женщину подождите. Она в магазине задержалась, — кричит мужчина с причала. Из-за деревьев показывается женщина в резиновых калошах, бегущая к парому с двумя огромными пакетами продуктов. Забегая на борт, она виновато объясняет: «Закупалась, чтобы пару недель не ездить. Дети, пока паводок, в садик не ходят. Оставить-то не с кем».
— Обычно ждёте опоздавших? — спрашиваю паромщика.
— Конечно. С людьми же работаем.
Мы отплываем от берега. На реке ветрено, на небе сгущаются тучи.
— Если сильный дождь пойдёт, нельзя будет на воду выходить, — объясняет мне паромщик. И в темноте нельзя, исключение только в чрезвычайной ситуации, вот, например, роженицу в Городище переправляли.
Александр Семёнов — бывший шахтёр, родом из этих мест, но переехал в Нижний Тагил. Когда вышел на пенсию, оставил городскую квартиру детям и вернулся в Городище, поближе к реке. Работы в селе нет, а потому всё время, кроме двух месяцев, когда действует переправа, он, как и его напарник-моторист, занимается своим хозяйством. Но как только разливается река — вновь выходят на работу. Получают около десяти тысяч рублей в месяц, на это и живут весь год. Благо, есть ещё пенсия.
Третий член команды не так заметен, потому что не выходит в плаванье. Дом гидронаблюдателя Василия Кондрашина стоит на берегу Ницы, два раза в день он замеряет уровень воды и отправляет данные в единый диспетчерский центр. По ним МЧС делают прогнозы паводков. Если вода за два дня поднялась на два метра — это становится опасно, есть риск, что будет затопление.
Причаливаем. На берегу уже ждёт женщина на велосипеде, чтобы переплыть из Красного Бора в Городище.
— Я соцработник, — рассказывает Надежда Кузеванова. — В Красном Боре у меня три клиента, вот сплавала к ним с утра пораньше. Полы помыла, продуктов привезла, теперь домой еду.
Красный Бор — деревня умирающая. Какое-то время его жизнь теплилась вокруг расположенного здесь санатория «Юбилейный», он пользовался популярностью среди свердловчан из-за красоты и тишины этих мест. Но вот уже вторую весну туда нет заездов. Детей в деревне тоже всего ничего — несколько детсадовцев и один школьник, который на период паводка гостит в Городище у родственников.
От причала до самой деревни полтора километра по полю. Когда-то его скрывало водой, но в последние годы такого не случалось, а последний масштабный паводок и вовсе был здесь в 1979 году. Жизнь на том берегу затихает, и река Ница в последние годы успокоилась. Местные верят, что эти процессы взаимосвязаны.