Сегодня Государственному архиву Свердловской области исполнилось 95 лет. В канун круглой даты «Областная газета» побеседовала с начальником регионального управления архивами Александром Капустиным о спецхранилищах и документах не для всех.
– Архивы до сих пор закрыты от общества?
– Все архивы открыты для исследователей. Любой человек может прийти и запросить необходимый документ, написав заявление. Это гарантировано законом. Другое дело, что сразу найти нужную информацию не так просто. В одном только Госархиве Свердловской области хранится миллион сто тысяч дел. И во многих из них бывает до 250 страниц. Чтобы достать документ, требуется время. Не все им располагают и начинают нервничать, мол, почему бумагу так долго ищут? То же самое касается копирования и выдачи архивных материалов в читальный зал. Есть редкие документы или такие, чьё физическое состояние вызывает у нас тревогу. Эти документы мы реставрируем, а реставрация — это не просто пыль со стола сдуть, это сложный технологический процесс. Он может занимать от недели до нескольких месяцев. В течение этого времени документ недоступен для исследователей.
– Но секретные-то документы есть?
– Таких документов у нас немного, менее одного процента. Они находятся в отдельных хранилищах, а работать с ними могут лишь люди с соответствующим допуском к гостайне. И там тоже есть определённые правила. Человек не может их копировать или переписывать в тетрадочку — он только знакомится с ними. Большая их часть хранилась в партийном архиве Свердловского обкома КПСС (сейчас это Центр документации общественных организаций Свердловской области на ул. Пушкина, 22. — Прим. ред.). Он был полностью засекречен. Иногда дело доходило до абсурда. Когда первым секретарём Свердловского обкома избрали Бориса Ельцина, то тут же на решении пленума поставили гриф «секретно». А на следующий день оно появилось в открытой печати. Смех, да и только.
С 1992 года мы потихоньку рассекречиваем партархив. В нём хранится миллион триста тысяч дел! А что значит рассекречивать? Это не просто взять бумагу и поставить на ней гриф «секретность снята». У нас два раза в год заседает специальная комиссия. Мы приглашаем экспертов из МВД, ФСБ, УрО РАН, областного министерства промышленности. Они смотрят документы и определяют, можно ли их сделать открытыми. Но и это не всё. Их заключение с нашей резолюцией мы направляем губернатору Свердловской области. Если он согласен с нашими выводами, то материалы рассекречивают.
– У сотрудников архива тоже должен быть допуск к гостайне для работы с секретными сведениями?
– Да. Им обладают главный хранитель фондов и хранитель фондов. Раз в пять лет мы проводим проверку наличия дел, а раз в десять лет — сплошную проверку. Хищений документов у нас никогда не было. Хотя в федеральных архивах такие случаи имели место. Особенно в 90-е годы, когда сотрудники получали низкую зарплату. Тогда в архивы попадали, а иногда и специально приходили работать люди с одной целью — получить доступ к документам, чтобы их украсть и продать коллекционерам. К счастью для Свердловской области, в наших архивах трудятся надёжные люди. Многие из них служат всю жизнь: приходят молоденькими девчонками и через 40 лет уходят от нас на пенсию.
– Какую площадь сегодня занимают архивы Свердловской области?
– С каждым годом количество документов увеличивается. Сейчас у нас в регионе семь архивов и семь филиалов в городах Среднего Урала. Их общая площадь составляет до 10 тысяч квадратных метров. Центр общественной документации занимает почти три тысячи квадратных метров, а Госархив — две с половиной. Такой объём документов они накопили практически за 100 лет, и на сегодняшний день их ресурсы по хранению практически исчерпаны. В будущем нам понадобится здание площадью 15–20 тысяч квадратных метров. Для этого необходимы большие средства, но мы прекрасно понимаем, что их пока нет — в Свердловской области есть проблема работы школ в одну смену, жилищно-коммунальные проблемы и многие другие, решение которых людям нужнее.
– Может помочь «оцифровка» документов?
– Пока нет. «Цифра» удобна для оперативного использования: её можно смотреть на компьютере в самом архиве или в сети Интернет. Но это не вечный носитель: срок службы — всего 50–75 лет. Потом информация исчезает. Но я абсолютно убеждён, что уже в ближайшее десятилетие будут созданы технологии для хранения материалов хотя бы двести-триста лет. Пока же единственным надёжным носителем информации является бумага. В отличие от библиотек, архивы хранят единственный экземпляр документа, а не тираж, как у газеты, иначе нам не хватит места. Если дело будет уничтожено или потеряно, его уже нам никто не вернёт и не повторит.
– Как сегодня наполняются архивы?
– Постановлением областного правительства определён список предприятий и учреждений, которые сдают нам документы. В нём более двух тысяч разных организаций. Мы берём их выборочно, потому что если возьмём все — а их на Среднем Урале более ста тысяч, – нам вообще никаких площадей для хранения не хватит. Документация везде одинакова, зачем брать материалы от десятков школ области, если можно взять от одной? Ведь наша главная задача — сохранить документ, который даёт представление об объекте и его истории. Наши потомки в любом случае будут знать о том, что такое школа, чем она занималась, какие там были уроки.
– Обычные люди тоже могут сдать свои документы в госархив?
– Безусловно, мы это называем фондами личного происхождения. Любой человек может прийти к нам и передать свои материалы. Мы храним документы наших политических деятелей, крупных хозяйственных работников, учёных, изобретателей, музыкантов, писателей. Но тут возникает вопрос собственности на эти фонды. В Москве есть замечательный федеральный архив литературы и искусства. Там хранятся фонды Пушкина, Достоевского, Белинского, многих современных писателей. В годы советской власти, когда всё было государственным, и мысли такой не возникало, что их собственником может быть частное лицо. И вот настали 90-е годы и появились прапрапраплемянники и сказали, что это их документы, «отдайте их нам». И закон в начале 90-х тогда был на их стороне. А потом эти материалы всплывали на зарубежных аукционах. Родственникам эти документы были нужны только для одной цели — обогащения. С такими случаями мы тоже сталкивались достаточно часто, но мы сделали выводы из этой ситуации очень быстро. И теперь, когда человек передаёт документы в архив, мы просим его отдать права на них. Документ сохранится вечно только в том случае, если он будет находиться в государственном архиве.