Ирина Антанасиевич, преподаватель русской литературы на филологическом факультете Белградского университета (Сербия):
В Белграде разговаривать об Октябрьской революции лучше всего на кладбище.
Здесь, равноудалённо как друг от друга, так и от русского участка, лежат два её участника, два Михаила.
Оба не просто призывали революцию, но и активно её делали.
Оба приобрели репутацию виновников крушения монархии.
Оба и по сей день вызывают то восторг, то ненависть, то понимание, то отчуждение.
Оба, хоть и лежат в центре сербской столицы, умерли не в Белграде.
Один — генерал Михаил Васильевич Алексеев, основатель Добровольческой армии на Юге России, скончался от крупозного воспаления лёгких в 1918 году и был похоронен через два дня в усыпальнице Екатерининского собора в Екатеринодаре. В Сербию его прах, опасаясь осквернения, перевезла жена. Упокоился на белградском Новом кладбище в 1924 году.
Другой — Михаил Владимирович Родзянко, председатель Государственной думы третьего и четвёртого созывов, а затем председатель Временного комитета Государственной думы, окончил жизнь в маленьком сербском селе Ново-Милошево (тогда Беодра). В белградскую землю лёг тоже в 1924 году.
Рядом с ними покоятся и их близкие: в могиле с Михаилом Владимировичем похоронена его жена княгиня Анна Николаевна Голицына, а с Михаилом Васильевичем — прах его жены Анны Семеновны Пироцкой, а также останки Николая Гавриловича Пироцкого, Надежды Александровны Мориц, Зинаиды Гавриловны Александровой, Ивана Александрова.
На могиле одного — генерала Алексеева — простая плита, на которой выбито имя. Михаил. И всё.
Мифотворцы-любители объясняют отсутствие фамилии опасением, что недоброжелатели Алексеева из числа монархических групп могли осквернить могилу. Википедия умствует, что плита с коротким «Михаил» появилась в годы коммунистического правления — опять же, чтобы скрыть фамилию генерала и тем самым уберечь его могилу. Сторонники «теории заговора» видят в краткости надписи на памятнике подтверждение членства генерала в масонской ложе, так как считается, что на надгробии масона может быть упомянуто только его имя.
Нa самом деле лежит русский генерал в ряду сербских воинов. И памятник на его могиле — это простой сербский военный памятник, которому полагалась одна надпись — «раб Божий воин такой-то». На памятнике так и стояло — «раб Божий воин Михаил». Время и умелые руки реставраторов оставили только «Михаил».
Лежит русский генерал рядом с сербским коллегой — генералом, вернее, воеводой Живоином Мишичем, который, кстати, в молодости тоже был заговорщиком, причастным к деятельности организации «Чёрная рука».
На могиле другого — Родзянко — долгое время никаких надписей, даже лаконичных, не было. Был простой деревянный крест, который время настолько изгрызло, что на нём не сохранилось ни буковки. Сравнительно недавно памятник был восстановлен — теперь на могиле скромный, с «русской» перекладиной, металлический крест. Рядом — могила начальника Генштаба генерала Радомира Путника.
Мне это всё кажется очень важным.
И то, что лежать им пришлось на одном кладбище. И то, что местом их упокоения оказалась чужая страна.
Философ и историк Ральф Эмерсон утверждал: «Истории нет. Есть биографии».
На Белградском Новом кладбище точно видишь, насколько этот американец был прав.
Поэтому нам, нынешним, остаётся одно — помнить о людях и помнить о том, что история — это всего лишь биографии людей. Поэтому молча отдать честь Алексееву, положить цветы на могилу Родзянко и выйти на белградские улицы, здороваясь по пути — здравствуйте, Николай Краснов, Роман Верховской, Василий Андросов… Здравствуйте, русские здания сербской столицы. Здравствуйте, генерал Врангель и генерал Драгомиров, здравствуйте, посланники Гартвиг и Машков… Здравствуйте, наши русские родоначальники сербского балета, мостостроительства, мелиорации и агротехники, византологии и химии. Привет, издатели, певцы, художники, поэты и просто люди, которых сюда принес ветер Русской революции.
Спрашиваете, что утратила и что обрела Россия в 1917 году?
Наверное, то, что приобрела Сербия: людей.
Русских людей.
И это самая главная утрата.