Андрей Титов, режиссёр, член Союза кинематографистов РФ:
— Ответ на поставленный вопрос я хотел бы сузить до размышления о том, каких героев мы обрели. Ведь дух и суть революции — в её героях. Их идеалами движется история, о них пишут книги в назидание поколениям, в честь этих людей названы улицы.
Мы ходим по этим улицам и вряд ли задумываемся: что это были за люди, что двигало ими? Приоткроем запылённые страницы. Самуил Цвиллинг своё обучение закончил в 12 лет, а в 16 стал убийцей — вместе с братом ограбили аптеку и застрелили аптекаря, своего троюродного дядю. Что поделать, революции нужны были деньги. А вот какие свидетельства сохранились в деле писаря Василия Ерёмина (в честь него названа одна из улиц Екатеринбурга): «Его часто видели разъезжающим по городу на лошади, в пьяном виде, с бомбами за поясом». Другой герой Вениамин Тверитин в 16 лет сбежал из дома, скитался по общинам толстовцев, распространял воззвания против войны. Чтобы избежать тюрьмы и воинского призыва, симулировал сумасшествие. В 19 лет он уже комиссар, заведует финансовым отделом в ЗапСибСовете. В 20 лет — погиб.
Кстати, о возрасте. Ломать устои — дело молодое. Латыш Вольдемарас Азинс (он же Азин, в честь которого улица) в 23 года стал начдивом, до этого работал счетоводом одной из рижских фабрик. Работник винокуренных заводов Иван Онуфриев сделал такую же карьеру к 24 годам. Недоучившийся юрист Яков Шейнкман стал во главе Казанской губернии в 27 лет. Если описывать их профессиональную принадлежность, то в трудовых книжках (коли бы они в те времена водились) можно было бы уверенно записать: «подрывная и революционная деятельность». Больше они ничего не умели. Недоучившийся геолог Пётр Войков — закончить первый курс помешала страсть к организации терактов и покушений. Несостоявшийся зубной техник Филипп Голощёкин — поперёк его карьеры встало неумение общаться с людьми спокойно, без конфликтов, даже Яков Свердлов называл его «форменным неврастеником и мизантропом». Дочь екатеринбургского чиновника Серафима Дерябина мечтала всю жизнь писать «пламенно и ярко», но её единственную агитпьесу «На заре новой жизни» Владимир Маяковский назвал «откровенной макулатурой».
Причём я пока перечислял тех людей, чьи биографии более или менее известны. Есть десятки других героев, имена которых носят наши улицы, о которых достоверно известно в лучшем случае только профессия и место гибели. Сталеплавильщик ВИЗа Колмогоров убит на Южном Урале. Слесарь по ремонту Фролов — у станции Шаля. Ещё большая недоговорённость: кочегар Яков Васильевич Махнёв (ещё одна улица на ВИЗе) — погиб на рабочем месте. Чаще всего никаких пояснений: как погиб, при каких обстоятельствах, вместо этого одно только наречие «героически», видимо, оно всё и должно объяснить.
А вот о рабочем Крауле даже этого сказать нельзя. Его имя с отчеством никто не знает. Единственно, что известно: переименована улица по предложению работников спичечной фабрики. Ходит байка, что они предлагали назвать улицу «имени рабочего караула», да у победившего пролетариата с грамотностью и каллиграфией не ахти было. А в Москве прочли, как смогли; подумали, видно, дельный был рабочий, раз в честь него улицу хотят назвать и… подмахнули решение. Всего в 1919 году из 110 екатеринбургских улиц было переименовано 94.
И всё же… Грех бы было сводить всё к слепой случайности, дескать, абы кто в герои попадал, впрыгивали люди в названия городов и улиц, как чёрт из табакерки. Нет! Их востребовало время. Тех, кто был готов идти до конца. Тех, кем двигала дремучая, непреодолимая уверенность в правоте большевистской правды. Тех, кому революционное правосознание подменяло мораль. Эта убеждённость дозволяла кронштадтскому матросу Хохрякову брать в заложники уральских крестьян и (в случае, если деревня ему не повинуется) сжигать их заживо. И она также давала силы рабочему Воеводину вытерпеть, когда у него выжгли калёным железом на спине слово «большевик», вытерпеть и не отступиться от своих воззрений. Она же водила рукой политкомиссара Толмачёва, когда он с равным упоением пишет в письмах и о «клокочущей злобе… срывающей скальпы врагов» и возвещает с юношеским восторгом: «Довольно! Пора подавать весну. Человеку весну! Весну человечеству!». Погиб 23-летний Николай Толмачёв при обороне деревни с символичным названием Красные Горы. Был окружён. Отстреливался до последнего. Один патрон оставил для себя. Чтоб не сдаваться живым.
Сотни раз прав Карл Маркс, когда назвал революцию локомотивом истории. Топливом для этой неумолимой махины служат вот такие «романтики с большой дороги», в честь которых потом называют улицы. Сгорают сами, сжигая всё вокруг. Их энергией питается будущее. Возможно, учёные назовут это пассионарным толчком, который обернётся в последующем индустриальными прорывами, научными открытиями, множеством неизбежных побед и свершений. Всё это так. Но, не дай бог хоть ещё одному поколению быть накрученными на колёса этого «локомотива истории».