Её жизнь похожа на невероятное приключение – детство в Казахстане, юность в Германии, учёба в Оксфорде и Гарварде. Её писательская история – на сказку, в которой мечтает оказаться каждый начинающий автор. Она отправила рукопись в известнейшую «Редакцию Елены Шубиной» – и через полгода получила предложение о сотрудничестве и публикации романа. Это всё об Ольге БРЕЙНИНГЕР – прозаике, переводчике, литературном критике, иностранном слависте и литературном антропологе.
Возможность сочетания такого разнообразия в одной девушке делает её источником вдохновения для многих людей. А книги, посвящённые табуированным темам, попадают в разряд одних из самых ожидаемых. Так, её дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» в 2017-м вызвал большой резонанс и был сразу же номинирован на многие литературные премии, в том числе «Большую книгу».
Вместе с «Дружбой народов» Ольга Брейнингер приехала в Екатеринбург в рамках «Школы писательского мастерства», где выступила куратором прозаических семинаров. Корреспондент «Облгазеты» сходил туда вольным слушателем и узнал у писателя, за что она любит современную отечественную литературу и что блогеры могут дать миру.
– Ольга, давайте начнём разговор с вашей преподавательской деятельности. Ведь на самом деле ваш случай удивительный: преподаёте русскую литературу американским студентам, как когда-то писатель Владимир Набоков…
– По большому счёту, это было неизбежно: так построена программа PhD в Гарварде, на которой я училась. Но возможность преподавать была одним из решающих факторов в моём выборе программы – не все университеты её дают. Общаться со студентами, рассказывать про русскую литературу – это моё, абсолютно.
– Если верить исследованиям, то в Америке любимыми русскими авторами являются Толстой, Достоевский, Чехов, но не Пушкин. Последнего в одном из социологических опросов сочли за известного космонавта. Это миф или правда?
– Да, Пушкин действительно не самый популярный персонаж русской литературы. Чтобы вы понимали, в Америке существуют два атланта, две входные двери в русскую литературу – Толстой и Достоевский. И такой иерархии есть ряд причин. Главная из них – сложность перевода, Александру Сергеевичу не повезло. Ещё могу сделать предположения, исходя из работы со студентами. Если речь о бакалаврах, которые не специализируются на русской литературе, то у них на первых местах великие русские романы. Это студенты, которые подбегают к тебе в коридорах, обнимают и говорят: «Не могу дождаться первого занятия, ведь «Преступление и наказание» изменило мою жизнь!».
– Нескромный вопрос – студенты знали о вашем творчестве?
– Да, о том, что я пишу, мои студенты были осведомлены. Часто расспрашивали о современной литературе – о ней ребята знают гораздо меньше, чем о Толстом и Достоевском. Тем не менее они в целом очень любят нашу литературу. Вообще, специализация на русской литературе – не самый обычный выбор для американского студента. Это характер, определённый интерес, и мне как молодому преподавателю очень ценно помогать им находить себя в мире русской литературы.
– В основе каждой вашей книги лежит эксперимент, участником которого является главный герой. Ольга, в какой момент вы поняли, что научный подход станет частью вашего литературного творчества?
– В моей жизни был период, когда мне трудно было выбрать между наукой и литературой, и мне казалось, что два этих рода деятельности перетягивают меня то в одну, то в другую сторону. Я очень долго не могла найти баланс, но однажды наступил момент, когда я поняла, что две разные области моей работы очень продуктивно дополняют друг друга. Тогда я и написала «Аддерол», и дальше планирую работать на пересечении моих двух любимых полей деятельности.
– Повесть «Visitation» – тоже небольшое научное исследование, только оформленное в художественном стиле. Выдуманная сюжетная линия гармонично соединяется с реальными воспоминаниями людей о расстреле Белого дома, которые вы собирали со всей России, обрабатывая их и определяя ключевые моменты…
– Когда ребята из проекта «Такие дела» предложили мне написать о событиях 93-го года, во мне одновременно было две мысли: «это совершенно невозможно» и «я очень хочу это сделать». Я сначала думала, как написать о событиях, которые ты застал маленьким ребёнком – мне было 6. Плюс в голове крутились вопросы: «Кто и о чём имеет право говорить? Нужно ли быть очевидцем, чтобы писать об этом?» О расстреле Белого дома практически ничего не создано. Есть книга Сергея Шаргунова «1993» – собственно, и всё. Моя повесть не о 1993 годе – она о памяти, о том, как мы вспоминаем это событие. Она о современном, моём времени, а не о переживании фантомных болей.
– Работа с памятью – тема, которую в отечественной литературе до автора книги «Памяти памяти» Марии Степановой, взявшую в прошлом году «Большую книгу», никто не предложил.
– Ряд определённых тем, о которых в советское время не принято было говорить, поэтому у нас не сложилось традиции и даже собственного языка, чтобы говорить о них. Мария Степанова не раз подчёркивала, что вдохновлялась немецким писателем Винфридом Зебальдом – борцом за незабвение истории. И для меня это сознательное намерение сделать на русском языке то, что в других литературных традициях уже сделали, и это стало фактом культуры. У нас вообще не так много романов про современность, зато много на советскую тему. И первая, и вторая причина приводят нас к одинаковому ответу – кто-то должен начать писать по-другому и о другом.
– За тему психиатрии взялись по этой причине?
– Я думаю, что эта тема – один их главных ключей к пониманию того миросостояния, в котором мы сегодня живём. Для меня сейчас – это тема, без которой невозможно представить ни один роман, претендующий на творческое изучение современности. Более того, я перевожу текст Элизабет Вурцель «Нация прозака», и мне страшно важно, чтобы он появился на русском языке и был доступен нашему читателю. Произведение связано с депрессией, антидепрессантами – теми темами, которые у нас получили ничтожно мало освещения. Забавно, но и тут мне на ум приходит только одна книга – «F20» Анны Козловой, которую всем советую к прочтению.
– Ольга, а литературные журналы – это современная история или пережиток советского времени?
– Безусловно, они не имеют того места в литературном процессе, которое занимали в советское время. Наверное, это хорошее гетто – территория профессионалов. Но «толстяки» до сих пор выполняют важные функции – открывают новые имена, дают площадку молодым писателям, регулируют составление канона русской литературы. И этого не отнять. Несмотря на то, что они не будут громогласны в литературе и известны массовому читателю – они будут продолжать выполнять свою строго профессиональную роль.
– Тем не менее вы попытались привнести новое, создав на страницах литжурнала «Дружба народов» рубрику о блогерах. Почему возникла потребность в таком основательном разборе этого явления?
– Потому что пора признать существование блогеров, их место и роль в литературном процессе. Более того, «Дружба народов» сами предложили мне вести эту колонку после форума в Липках, на котором эта идея возникла в процессе дискуссии. Есть блогеры, которые защищают своё право быть непрофессиональным читателем, читателем-любителем. Есть блогеры, которые стремительно профессионализируются и приближаются к тому, чтобы стать новым действующим лицом на литературной арене. Сейчас блогеры начинают осознавать себя как какую-то общность, коллективную силу и пытаются её применить.
– В первом выпуске проекта «Блог-пост» высказана мысль, что, подписавшись на книжных блогеров, вы рассчитывали получать каждодневный литературный дайджест, а вместо этого – фотографии котиков или чашек с кофе. Почему обещанный книжный контент подменяют лайфстайлом?
– Да, это было первое впечатление. Но по мере погружения в тему я стала понимать, что блогерский мир намного сложнее. Работа над блогом – очень непростой и трудоёмкий процесс, ведь для того чтобы сделать качественный пост, надо изучить информацию, хорошо написать текст, несколько раз его отредактировать, а если это Instagram – создать визуал. Это затраты и времени, и сил, и энергии. Многие заводят блоги как развлечение, а после такой установки очень сложно перейти к рутинной работе, да и не всегда хочется. Надо понимать, блогер – это в первую очередь трансляция себя через призму литературы. Я убеждена, если вы принимаете на себя какую-то роль в литературном процессе, то нужно подходить к этому ответственно, качественно. Поэтому отчасти «Блог-пост» – образовательный проект, где мы поощряем профессиональное становление и хотим дать блогерам возможность овладеть критическим инструментарием.
– На самом деле литературные журналы, блогеры, писатели по-своему, но работают на продвижение литературы. Как считаете, наша современная проза того стоит?
– На мой взгляд, в поколении тридцатилетних сейчас много сильных, интересных авторов. Читайте Евгению Некрасову, Алексея Поляринова, Вячеслава Ставецкого. Меня очень порадовал короткий список «Большой книги» – неформатный для премии, где обнаружилось много новых имён. Конечно, нашей молодой литературе много чего можно предъявить, каждый причастный от неё что-то ждёт. Я хочу настоящего прорыва. Жду большого броска от молодых. Высокие ожидания – но знаете, я бы поставила на современную литературу.
Ольга Брейнингер родилась в 1987 в Караганде, в русско-немецкой семье.
Окончила Литературный институт имени А. М. Горького.
Получила степень магистра в Оксфордском университете.
В мае 2019 года окончила докторантуру Гарвардского университета.
Печаталась в журналах «Новый мир», «Октябрь», «Дружба народов» и других