— С Ольгой Васильевной Калинцевой, женой «президента» (так мы его называли) Клуба документального кино Александра Таршиса, мы познакомились в 1970-х, когда я стал членом киноклуба, а семьи наши сблизились, стали дружить домами. В отличие от мужа, инженера Уралмаша, Ольга Васильевна была вроде бы обычной домохозяйкой. Дети, кухня, хобби — ткацкий станок. Но оказалось, хозяйка дома была, что называется, «диссиденткой». Отнюдь не воинствующей, своих убеждений она никому не навязывала, но была в них тверда. У нас обнаружилось немало общих интересов в литературе (Аксёнов, Солженицын), в политике (Сахаров и другие). От Ольги Васильевны я узнал тогда о творчестве и личности Бродского, о процессе Даниэля и Синявского, других важных, но запретных вещах.
О склонности Ольги Васильевны к литературному творчеству нетрудно было догадаться, зная, что она ведёт дневники (в доме уже было несколько толстых «амбарных» книг), к тому же в Средне-Уральском издательстве вышла её небольшая книжечка «Сказки про Надю». И всё же выход в 1992 году в том же издательстве книги «Наши» оказался неожиданностью. Это настоящая сага о нескольких поколениях семьи на протяжении почти 100 лет.
Сколько же пришлось пережить этим людям! Революция, голодомор, сталинские репрессии, война, послевоенные трудности. Чего стоит судьба самых близких: отец погиб в 20-х лишь потому, что будучи учителем, т.е. интеллигентом, носил в «белой армии» погоны не солдата, а прапорщика, а отчим погиб в 1938-м, как и сотни тысяч других безвинных… Описанное я переживал особенно эмоционально ещё и потому, что речь шла о реальных людях, в одно рукопожатие знакомых мне через Ольгу Васильевну. Много общего было и с судьбой моей собственной семьи, родных. Ведь и мы прошли через те же социальные тернии. Правда, как ни неловко признаваться в этом, читая «Наших», пережил и ощущение Ивана, не помнящего родства, и чувство стыда за это. Что мы-то знаем о своих корнях? Я лично? Большинство из нас в лучшем случае что-то немногое знает о дедах, а дальше — всё, пустота! Не зря в дворянских семьях так тщательно следили за родословной — она было одним из важнейших элементов культуры, когда не рассыпается «связь времён».
Сам я уже не возьмусь за семейную хронику (мне за 80), но пережив потрясение от «Наших», ставлю книгу в пример другим. Ольга Калинцева объясняла смысл написания мемуаров желанием донести до читателя «выстраданную правду, которая не засыплется снегом времени, не изъестся ржавчиной людского равнодушия», а пойдёт на пользу живущим на земле, где «все мы — родня. Все — наши».