—Прочитав в «ОГ» за 31.07 в рубрике «Книга-судьба» монолог про книгу Вадима Очеретина «Саламандра», я подумал, что и в моей судьбе сыграла решающую роль книга этого автора, но другая — документально-художественная повесть «Я твой, Родина» (Свердловск, 1950, Сред.-Уральское кн. изд-во). Это первая его книга вообще. И моя первая, купленная в Свердловске. Тогда, в 50-е, я только начинал писать. Поэтому дотошно присматривался к профессионалам.
Написано просто, местами наивно, мне было радостно читать. Я сам по военной специальности танкист, и всё понял про танковый корпус, в котором воевал герой повести. Я даже делал пометки карандашом в наиболее значимых для меня местах. Правда, на одной странице, где речь идёт о десанте пехотинцев на броне танка («Весь наш взвод сел на броню танка…»), помню, пометил на полях: «Неточно, на броне взвод, 30 чел., не поместится…»
Много позднее я принёс в журнал «Урал» первый свой очерк о рабочем «Турбинки», завода, где я тогда работал. Попал к главному редактору Вадиму Очеретину. Он попросил оставить рукопись. Прочёл. Очерк был опубликован. Потом Очеретин опубликовал ещё несколько моих очерков. Они сложились в мою первую книгу. Я принёс её в «Урал» и подарил главному редактору. Ещё позднее один из моих очерков Вадим Кузьмич послал во Всесоюзный альманах очерка и публицистики «ШАГИ». И он был там опубликован!..
Очеретин вёл литобъединение при ДК ВИЗа. Я, конечно, ходил туда. Однажды, когда мы вместе возвращались домой, я спросил: «Вадим Кузьмич, зачем вы пишете романы? Вы же настоящий публицист, документалист. «Я твой, Родина» — лучшее, что я читал в этом жанре». На последнее он не отреагировал, а в главном согласился: «Верно. Я по натуре не художник…»
Приближался юбилей Вадима Очеретина. Я знал, что из-за его резкого характера у него было немало недругов. Самого Вадима Кузьмича уже не было в живых. Прожил он до обидного мало — 66 лет. Я спрашивал у коллег, кто напишет об Очеретине. Никто не брался. Тогда я напишу, решил. Свой очерк я принёс в газету «Вечерний Свердловск». Случай! — попала рукопись к журналисту Антону Очеретину. Оказалось — внук писателя. Антон приложил отличное фото деда, и очерк был напечатан. Больше так никто и не написал тогда о Вадиме Кузьмиче. Было грустно, непонятно…
Сейчас, прочтя в «ОГ» заметку о «Саламандре», я нашёл в своём архиве давний отзыв Очеретина на мой первый очерк для журнала «Урал». Перечитал его. Вспомнил замечательного человека и писателя. По сути, он открыл мне дорогу в художественную очеркистику. Да только ли мне?..