Эмилия Ахаимова, филолог-фольклорист:
— Давно, ещё в детстве, мама положила передо мной красивую книгу в голубом коленкоровом переплёте с позолотой и чернью. «Читай и береги. Эту книгу 30 лет назад подарила мне моя мама. Теперь я дарю её тебе». Книга называлась красиво — «Княжна Джаваха», автор Лидия Чарская.
Второклассница, я долго любовалась чудесным подарком с цветными иллюстрациями. Позже, когда я осталась сиротой, мне всё время казалось: книга эта — последняя нить, связывающая меня с мамой. Я прижималась щекой к книжному переплёту, а чувствовала нежность и тепло маминых рук. Становилось легче, книга будто вбирала в себя мою боль. Я начала читать её и увлеклась.
Судьба героини, княжны Нины из знатного грузинского рода, как-то перекликалась с моей судьбой. «Княжна Джаваха» — история жизни и взросления маленькой уроженки солнечного Гори, которая сначала теряет мать, потом не находит взаимопонимания с отцом. А дальше её ждёт Санкт-Петербург, холодный и мрачный, который представляется темницей в сравнении с солнечным Гори…
Как-то, уже работая воспитателем в детском интернате, с группой ребят поехала на озеро Шарташ. Идём вдоль берега. И видим седого как лунь, невысокого человека в окружении ребят. Оказалось, это кружок юннатов и их руководитель — известный уральский краевед профессор Модест Онисимович Клер.
Мы подружились, а однажды разговорились о литературе, и я спросила Модеста Онисимовича, как он относится к Лидии Чарской. Ответил, что ценит эту писательницу, что книги её интересны и полезны для формирования личности, воспитания стойкости к тяготам жизни. Как он был прав! Вскоре я ещё раз убедилась в этом на собственном опыте. В одной из фольклорных экспедиций по забытым уголкам Шалинского района я сильно заболела и едва не умерла. Болея, вспоминала Нину Джаваха, и судьба её придавала мне сил.
Как филолог я знаю, что после революции Лидию Чарскую не признавали в нашем отечестве, практически запретили, обвинив в буржуазности, слащавости и мещанстве. Лишь в годы перестройки книги Чарской стали переиздаваться. Сейчас они есть в книжных магазинах. Но у меня давно свой экземпляр — дореволюционный, ещё бабушкин!
Когда мне тяжело, я раскрываю любимую книгу, читаю с любого места, успокаиваюсь, набираюсь сил. На фоне той чернухи, крови, насилия, что обрушивается на читателя со страниц многих современных книг, это чтение особенное. Сердечное, сентиментальное — в лучшем значении этого слова. Сейчас, в старости, при болезнях, я часто беру в руки эту книгу, мою советчицу и спутницу, и как бы возвращаюсь в страну моего детства. И становится легче жить. А филологом я стала, видимо, благодаря «Княжне».