Его мать умерла при родах, всю жизнь Максимку воспитывал отец. Пока не слёг от рака. Максимкин отец стойко переносил свои мучения и даже не стонал никогда. А бразды правления в семье взяла на себя тётка — Любава.
Как-то вечером пришла знакомая медсестра тётки, которая обещала осмотреть брата. Медсестра оглядела тугой живот и зачем-то откинула одеяло с папиных ног. Все они были покрыты синяками разных размеров.
«Любава, готовься, — прошептала она тётке. — Надо бы Максимку куда-нибудь отправить. У Юры уже трупные пятна пошли...».
— Максима, к тебе тут Вовка заходил. Звал тебя в гости... — мгновенно придумала Любава.
— Да? А давно? — оживился Максимка.
— Да нет... не очень.
— Тогда я к нему побегу!
— Хорошо. Только у папы разрешения спроси сначала!
— Ладно, — сказал мальчишка и подошёл к кровати отца.
Тот лежал и смотрел в какое-то отдалённое пространство.
— Па...
— Что, сыночек?
— Па, можно я к Вовке сгоняю? Тут недалеко...
Максимкин отец еле шевелил губами, но, улыбаясь и как-то по-особому разглядывая сына, сказал: «Иди».
Максимка подбежал к Любаве и радостно воскликнул: «Отпустил!».
Входная дверь хлопнула, все вздохнули с облегчением.
Дом друга находился в одном квартале от максимкиного. Расстояние он преодолел быстро и теплой рукой, спрятанной в варежку, постучал в дверь. Долго не открывали. Тогда Максимка встал на цыпочки и позвонил в звонок. Послышались шаги, и в открытой двери появился Вовка.
— Макс! Здорово! Я тебя давно жду! Заходи — сейчас в стрелялки играть будем. Мне новую игру купили. Раздевайся, проходи.
Максимка стянул с себя шапку, куртку и валенки.
— Ну, показывай свою игруху. Что там интересного? — и какое-то непонятное чувство тревоги овладело им в тот момент. Он не мог разобраться, что происходит. Быстро вскочил с дивана, запрыгнул в валенки, накинул куртку и побежал домой. Вовка успел только крикнуть: «Здоровья твоему отцу!».
Максимка встал как вкопанный... «Здоровья твоему отцу»??? — раньше он никогда не говорил подобного. Сердце ёкнуло от этой фразы. Сломя голову он помчался домой, но в общем коридоре его остановила соседка: «Максимушка, не спеши домой, пойдём ко мне»...
Из двери Максимкиной квартиры выглянула та самая медсестра и прибавила: «Иди к Лиде, не мешай. Папа умер».
«Папа умер? Как умер? А я?» — он не мог в это поверить.
Лида поставила перед ним тарелку с супом, которая так и простояла до вечера. Максимка не притронулся. Зашла Любава.
— Максим, не плачь. У папы теперь всё хорошо. У него ничего не болит. Он теперь наш ангел.
— Как ангел? Он улетел?
— Да, милушка моя, его душа теперь на небесах.
— А как же он меня оставил? Как же я без него-то буду?
— Ты теперь будешь со мной.
— Почему ты отправила меня к Вовке? Ты же знала, что это сейчас произойдёт?!
— Мы решили, что так будет лучше.
— Он звал меня? Скажи! Звал? — не успокаивался мальчишка.
— Юра спрашивал, где ты...
— Как спрашивал? Он же сам меня к Вовке отпустил!
— Так ведь он уже в беспамятстве был почти...
Максимка плакал, а Любава просила его успокоиться. Она ушла. Максимку посадили к Лидкиному телевизору и включили какую-то программу. Шёл концерт.
Максимка смотрел в одну точку и не слышал, как в комнате появилась Любава.
— Пойдем к папе сходим.
В комнате, где он недавно смотрел вместе со своим папкой мультики, стоял гроб, обитый красной материей с чёрными рюшечками, а в нём спал отец. Или дремал... Глаза были немного приоткрыты. Максим осмотрел его с головы до ног и не мог понять, в чем дело. Разве он умер? Вон как грудь вздымается. Уши только фиолетовые почему-то...
Ранним утром разбудили Максимку какие-то тётки и сказали, что по правилам он должен сидеть сейчас у гроба.
...Отец всё так же спал. На его лбу появилась какая-то бумажка, а на руках — ленточка.
— Мальчик, подержи папу за ножки, ты его и бояться потом не станешь, — сказали Максимке женщины, стоящие у изголовья отца.
— А чего мне его бояться? Я его люблю! — быстро отрезал парнишка. Время подкатывало к обеду, когда к племяннику подошла Любава и сказала: «Иди на улицу. Жди. Сейчас выносить будут».
Он отправился к выходу. В коридоре стояла красная крышка от папиного гроба, он окинул ее взглядом и пошел дальше.
...«Бедный мальчик, — неслось откуда-то из толпы. — Ни матери, ни отца. Сиротинушка...».
Максимка нащупал у себя в кармане конфету и сунул её в руку отцу. Никто не заметил.
Когда засыпали гроб землей, Любава уговаривала племянника, чтоб и он горсточку кинул, но он не соглашался: «Зачем я буду на папу землю кидать? Ни к чему это!».
Могилу дядьки подравняли лопатами и, выпив по стопке водки, разбрелись в разные стороны. Любава пропала из виду, и он остался один.
— Папа, — сел на корточки Максимка и зашептал. — Папа, ты слышишь меня? Ты же обещал всегда быть рядом... Любава сказала, ты — мой ангел. Ты теперь будешь меня охранять? Если ты меня слышишь, подай знак!
Курлыкающая чайка села на пёстрый венок и посмотрела на мальчишку.
— Слышишь! — продолжал он. — Ты ко мне ещё придешь?
Ответом ему была тишина. Ветер разносил остатки поминальной еды и развевал черные ленточки.
— А конфету-то ты съешь, не забудь, — прошептал, всхлипывая, Максимка.
Он поднялся с колен и побрёл в сторону города.