Вчера в Доме кино Вадим Цаликов — известный российский режиссёр и сценарист, член жюри XXV Открытого фестиваля документального кино «Россия» представил, пожалуй, самую сильную по эмоциональному накалу программу. Серия из четырёх фильмов «Трагедия в Беслане. Десять лет спустя» повествует о страшном теракте и участниках тех событий. Этой киноистории невозможно не поверить, ведь автор лент — тоже осетин.
Досье «ОГ»
— Вадим Вадимович, на нашем фестивале вы далеко не первый раз, но впервые работаете в жюри. Как чувствуете себя в новом качестве?
— Честно говоря, я не очень люблю судить своих коллег, но директор фестиваля Георгий Негашев настоял, и я всё-таки решил попробовать себя на новом поприще. Понимаете, для меня гораздо приятнее показывать свои картины.
— На этот раз вы презентуете достаточно тяжёлую программу. И осетины Екатеринбурга, которых приглашали на показ, отказывались, так как им эти воспоминания по-прежнему причиняют боль. Тогда для кого вы снимали эти картины?
— Я настаиваю на том, что эти фильмы, прежде всего, для осетин. Несмотря на столь сильную боль, которая возникает от воспоминаний этих трагических моментов истории, — это наша жизнь. Мы должны об этом помнить, тем более должно знать молодое поколение. У меня состоялось несколько показов в разных городах: Петербурге, Томске, Самаре, и, когда показываешь фильмы школьникам или студентам, они очень проникаются этой темой, задумываются над тем, что происходит. Я не преследую какие-то воспитательные цели. Нет. Я просто надеюсь, что, посмотрев это кино, они будут больше сочувствовать, сопереживать, у них появится чувство сопричастности. Например, после просмотра школьники писали письма в Беслан. Вот в этом есть смысл того, что я делаю. А для Беслана, к большому сожалению, понятие «срок давности» отсутствует. И там эту боль каждый раз переживают по-новому.
— Что для вас как для режиссёра и как для человека было самым трудным при создании этих картин?
— Для меня — главное, конечно, человек. Люди, которые через это прошли. А возвращать их к своим воспоминаниям — это равносильно профессии врача — «резать по живому». Но, как это ни странно, они откликаются. Возможно, в этом есть момент психологической разгрузки, и мои герои говорили, что им потом становится намного легче. Появляется возможность высказаться.
— Можно ли сказать, что для вас эта тема завершена? Или вы будете продолжать следить за своими героями?
— Я очень надеюсь, что она для меня исчерпана. Ведь большее из того, что я хотел — сказал. Хотя сама по себе эта тема, безусловно, не закрыта. Думаю, со временем появятся документальные фильмы и других авторов. Но важно, что этим должны заниматься люди, которых это действительно волнует. Не должно быть каких-то поверхностных репортажей, поверхностной отсылки. А что касается моих героев, то я всегда в курсе событий, которые происходят в их жизни. Меня очень радует, что вчерашние школьники сейчас — взрослые люди, многие из них уже заканчивают вузы, у большинства складывается личная жизнь… Но есть то, что останется неизменным. Когда я в 2004-м снимал кино, у них был такой взгляд, что этих ребят нельзя было перепутать ни с кем. И вот этот взгляд, эти глаза — они остались до сих пор.
…В этот вечер в зале Дома кино был разный зритель. Но главное — осетины на показ всё-таки пришли…