Усадьба Расторгуевых-Харитоновых стала украшением "Красной линии"

«Да это настоящий дворец!» — воскликнул Александр I, который в 1824 году во время визита в Екатеринбург останавливался в этом доме. В 1837 году эти стены принимали будущего правителя России Александра II. Неслучайно — первое и самое знаменитое творение архитектора Михаила Малахова по праву считалось лучшим особняком города. Усадьба Расторгуевых-Харитоновых немало повидала на своём веку. Судьба обитателей этого дома — клубок преданий и легенд. Мы постараемся распутать его, опираясь на самые современные данные...

Деньги есть, был бы зодчий

Усадьба на этом месте начала строиться одновременно с закладкой Вознесенской церкви в 1794–1795 годах. Сохранились воспоминания внука Льва Ивановича Расторгуева, который писал в одном из писем: «С начала 1796 года дед мой решил блеснуть перед екатеринбургской знатью, построить небывалый еще в городе дворец. Денег была уйма, но не было даровитого зодчего. Это затруднение дед мой и поведал начальнику канцелярии Пермского губернатора. Тот ответил, что в тобольской каторжной тюрьме содержится государственный преступник, даровитый зодчий. Он считается умершим, можно знать только его номер. Да и сам узник перед страхом наказания не скажет своего имени и тем более звания. Встреча моего деда с узником состоялась. Через двенадцать лет дворец был готов». Такое вот любопытное письмо. Однако это пусть увлекательная, но всё же легенда, семейное предание. Кстати, по ещё одной легенде считается, что этот загадочный узник всё же воплотил первоначальный проект дома, за что его обещали отпустить. Но его не отпустили — дом пришёлся не по вкусу. Тогда он повесился в камере. Но и факты удивительны не менее, чем легенды...

Первоначально земельным участком владел губернский секретарь Исаков. В 1794-м он приступил к строительству каменного дома, но в 1795-м умер. Купец Лев Иванович Расторгуев «недвижимое имение» приобрёл у вдовы Исакова. Лев Иванович Расторгуев происходил из поволжских старообрядцев. Был купцом, занимался коммерцией, торговал спиртными напитками. Это предприятие и позволило ему разбогатеть: в начале 1800-х годов он приобрёл Кыштымские и Нязепетровские металлургические заводы. А владелец предприятий, да ещё и немалых — это совсем другой уровень. Ему надо соответсвовать. Тогда и возникла потребность купленную усадьбу сделать настоящим дворцом. На тот момент стоял лишь главный угловой дом и северный флигель. Это была самая обыкновенная усадьба, ничем не примечательная среди прочих.

Чтобы сделать из этого шедевр, нужен был творец. В семейном предании, уже упомянутом выше, есть доля истины — Расторгуев и правда долго искал архитектора. В 1815 году он через подведомственные службы (вся администрация была в то время у него на контроле) находит в Оренбурге талантливого выпускника Академии художеств Санкт-Петербурга. И приглашает его в штат Екатеринбургских горных заводов, но фактически — поручает выстроить на Вознесенской горке дворец. До сих пор неизвестно, какими путями Расторгуев выяснил, что ничем ещё не проявивший себя Михаил Малахов — талантливейший архитектор. Но именно благодаря хлопотам и поискам Льва Ивановича в нашем городе появился этот человек.

Малахов поставил на главный дом крошечный мезонин с портиками, спроектировал домовую церковь с ротондой, украсил здание колоннадой, возвёл переходной флигель между церковью и домом. Получился настоящий шедевр классицизма.

В 1823 году усадьба отошла к Петру Яковлевичу Харитонову — зятю Расторгуева. Харитонов скупил прилегающие участки и разбил «английский сад» с прекрасными оранжереями, цветниками, беседками и прудом. Сад, кстати, считался городской гордостью и был публичным: здесь проводили время знаменитые люди города.

Тогда уже сложился окончательный облик усадьбы. Что особенно ценно — он практически не изменился.

Подземелья — это не легенда

В 1837-м Харитонов, по указу императора, был выслан в Кексгольм (на тот момент город в Великом княжестве Финляндском, ныне — город Приозёрск Ленинградской области). Вместе со знаменитым «Кыштымским зверем» Григорием Зотовым — другим зятем Расторгуева, за зверства над крестьянами и рабочими. Кстати, скорее всего, сам Харитонов никаких крестьян не мучил — просто ответил по должности — он был главой города и управлял заводами. Усадьба опустела, а через некоторое время стала сдаваться под конторы.

Кстати, после ссылки Петра Яковлевича по городу тут же расползлись легенды — мол, в подвалах Харитоновской усадьбы — целая сеть подземелий, расходящихся от дома во все стороны. Там-то и пытали несчастных крестьян. В 1924 году в парке перед выходом провалилась почва. Когда стали разбираться, обнаружили потайной ход. Выяснилось, что под парком и дворцом — целая паутина тоннелей, в большинстве своём, правда, полуразрушенных. В 1960-е годы, при очистке пруда, открылось отверстие с ходом на 20 метров в склоне северо-западного берега. Так что история о тоннелях — чистая правда. Вот только неизвестно, пытали ли там крестьян или просто использовали подземелья для тайных перемещений по городу.

В годы революции здесь размещался отряд Красной гвардии, работал Урало-Сибирский коммунистический университет. В 1935–1937 годах здание было отремонтировано и передано Дворцу пионеров и школьников (ныне — Дворец детского и юношеского творчества).